– Я люблю тебя, – снова шепнула я.
Губы Оуэна, которые все еще прижимались к моей шее, чуть дрогнули, и я догадалась, что он улыбается.
– Я всегда любил тебя, Карамелька, любил такой, какая ты есть. Со всеми твоими обычными и необычными способностями. – Он вздохнул и добавил: – Как жаль, что мы с тобой потеряли столько времени!..
Бабушки не стало через месяц. Ее убил вызванный опухолью обширный инсульт. Я нашла ее утром, когда принесла завтрак к ней в комнату. Лицо у бабушки было спокойным и даже как будто помолодевшим – морщины разгладились, кожа казалась мягче и ровнее. Ее глаза были открыты. Бабушка как будто всматривалась в какую-то очень далекую даль, и я спросила себя, что же она там увидела, к кому потянулось ее сердце в последние секунды жизни.
Потом я узнала: лечащий врач предупреждал бабушку, что ей осталось недолго, но она ушла раньше, чем он ожидал.
Сама бабушка, похоже, точно знала, что ее смерть стоит уже у самого порога. Вечером накануне своей кончины она написала на листке бумаги последние распоряжения и дополнения к завещанию, а также указала комбинацию цифр для сейфа, где лежал сам документ. В сейфе, помимо завещания, оказалась толстая тетрадь – своего рода дневник, который женщины в нашем роду передавали друг другу из поколения в поколение. Согласно бабушкиной предсмертной записке, мне следовало использовать дневник, чтобы научить Кэсси (и научиться самой) правильно пользоваться нашими необычными способностями. Мы читали его вместе с дочерью, и уже через считаные дни я стала чувствовать себя намного увереннее. Во всяком случае, теперь я знала, как сдерживать свой дар даже в самых критических обстоятельствах.
Как выяснилось, бабушка давно приобрела участок на кладбище Сан-Карлос рядом с могилами моих родителей. Там мы ее и похоронили.
* * *
Мы с Оуэном медленно брели по пляжу Кармел-Бич вдоль линии прибоя. Его рука лежала на моем плече. Белая океанская пена наполняла узкие следы, оставленные на влажном песке босыми ступнями Кэсси, которая убежала далеко вперед. Время от времени она останавливалась, чтобы бросить в набегающие волны палку или камень. Чуть позади нас шлепал по мелководью Грязнуля. Пачкуля вертелся вокруг Кэсси и нетерпеливо лаял, но в воду не лез – после Приключения на Берегу, как мы называли между собой едва не стоившие нам жизни события, он стал бояться моря. Со двора собаки тоже не убегали, поскольку Оуэн наконец-то починил замок на калитке.
Внезапно я увидела, что Кэсси присела на корточки и стала ковыряться в песке. Вскоре она выпрямилась, что-то держа в руке. Кэсси подняла находку к солнцу и, прищурясь, некоторое время ее рассматривала, потом повернулась и побежала к нам навстречу. Пачкуля несся за ней.