И, воспользовавшись тем, что Оуэн от моего толчка потерял равновесие и завалился на бок, я вскочила и выбежала в парадную дверь.
– Молли! – крикнул она мне вслед, но я и не подумала остановиться. Я бежала и бежала, с жадностью хватая ртом воздух. Соленый морской ветер развевал мои волосы и врывался в легкие, ноги и руки работали, как рычаги какого-то механизма. В несколько прыжков я пересекла бульвар Оушен-вью и сбежала по каменной лестнице к Бухте влюбленных. Здесь я остановилась и, запрокинув голову к небу, пронзительно закричала.
Я кричала до тех пор, пока не сорвала голос. Только потом я упала на песок и застыла, уронив голову на грудь. Горькие, горячие слезы стекали по моему лицу и падали на колени.
Отец… Это он стал той неистовой океанской волной, которая закружила, захлестнула маму с головой. Он терзал и мучил ее, он не давал ей дышать, пока в конце концов не сломил ее дух. Мама просто устала бороться и пошла ко дну, и злая мутная вода выбросила на берег все, что от нее осталось, как выбрасывала на песок обкатанные волнами осколки стекла. Так не стало моей прекрасной, ранимой, самой лучшей на свете мамы.
– С ней все хорошо, – услышала я над головой голос Оуэна, который говорил с кем-то по мобильному телефону. – Все в порядке, я ее нашел. Она со мной.
Потом я почувствовала, как он сел рядом на песок и застыл, обняв колени. Он ничего не говорил, не задавал вопросов, не пытался прикоснуться ко мне. Он просто сидел рядом со мной, пока я сама, лишившись последних сил и окончательно замерзнув, не положила голову ему на плечо.
– Мама умерла.
– Я знаю, милая. Мне очень жаль. – Оуэн обнял меня за плечи и поцеловал в висок. – Я люблю тебя, – шепнул он чуть слышно.
Еще какое-то время мы сидели неподвижно и молчали. Наконец Оуэн слегка отстранился.
– Нужно проверить, как там твоя бабушка, потом я отведу тебя к нам домой. Вы обе можете пока пожить у нас. – Он поднялся, помог встать мне, и мы медленно пошли обратно к дому.
На тротуаре перед калиткой я увидела бабушку. Она разговаривала с двумя полицейскими.
– Почему копы вернулись? – спросила я, крепче прижимаясь к Оуэну. Я уже видела, что это были другие полицейские – не те, которые приезжали вместе с коронером.
– Не знаю. – Оуэн пожал плечами, и я почувствовала, что он крепче сжал мою руку.
Когда мы подошли ближе, полицейские повернулись к нам. Бабушка тоже подняла голову и посмотрела на меня.
– Молли… – проговорила она растерянно.
– Что? – Я смотрела то на нее, то на полицейских. – В чем дело? Что еще случилось?
– Твой отец… – начала она.