В последующие несколько лет оскорбления в адрес Леманна со стороны болельщиков «чёрно-жёлтых» не стихали. В контрольном матче в Арнсберге Леманн даже ввязался в драку с фанатами. Во время другой контрольной игры в Бельгии в его адрес прилетали фразы вроде «Пусть твой сын сдохнет!» (На тот момент сыну Леманна Матсу было два года.) В итоге состоялась встреча с фан-клубами «Боруссии», на которой также присутствовали противники Леманна, заявившие, что он якобы сам когда-то сказал: «Я скорее умру, чем буду играть за «Боруссию Дортмунд».
История Леманна больше походит на историю Нойера, чем Тона. Тон играл в то время, когда ультрас ещё не было. Болельщики безоговорочно преданы «своей территории», проводя жесткую границу с другими. Тон – безобидный мальчик с естественной симпатией к известному клубу «Бавария», и в его время в «Шальке» это едва ли кому-то мешало. Леманн же, напротив, открыто признавал себя частью «Шальке», что подразумевало неизбежный конфликт с дортмундцами. Нойер ещё больше в этом смысле был завязан с клубом. Он не только играл в клубе с четырех лет. И он не только болел за клуб. Он был безумным болельщиком. Один из закоренелых фанатов «Шальке» объяснил разницу между Леманном и Нойером так: «Йенс Леманн определённо не был настолько эмоционально привязан к «Шальке», как Мануэль Нойер. Леманн пришёл из клуба «Шварц-Вайс Эссен», достоинства которого всегда принижали, в особенности по сравнению с «Рот-Вайс Эссеном». Он был нашим героем в Кубке УЕФА, то, как он сравнял счёт в Дортмунде, было невероятно. Переход в «Мадрид» уж точно не вызвал у фанатов одобрения, как и последующий переход в «Боруссию», во время матчей против Дортмунда даже были выкрики «Иуда» и что-то в этом роде. Но атмосфера на старом «Паркштадионе» однозначно отличалась от той, что царит на арене сейчас. Присутствие фанатов не было так ощутимо на поле, настроение определялось на стадионе, лишь когда собиралось более 50 000 зрителей. Кроме того, у нас был преемник – Неудача-Олли[23]. В дискуссии относительно того, кто будет стоять в воротах национальной сборной, выбор был сделан в пользу Леманна, так как Кан всё ещё считался «образцом неправильного вратаря». Я думаю, что раньше уход игрока из клуба, в котором футболист играл долгие годы, воспринимался иначе. Мы радовались общим успехам, немного подшучивали и язвили, но потом снова концентрировались на своём клубе. Хотя исключения тоже были».
«Для Мануэля футбол – это профессия»
Нойер оказался заложником своего становления в «Шальке». Урок, который можно было бы вынести из этого абсурдного спектакля с переходом, звучит так: тот, кто ещё ребёнком или подростком начал мечтать о карьере профессионального футболиста, не должен болеть за какой-то клуб. По крайней мере, не должен быть ярым болельщиком. Потому что чем больше он им становится, тем сильнее он ограничивает себя в отношении своего профессионального будущего. Говоря словами баварских ультрас: «Если ты добровольно решился принять какую-то сторону, то это непременно будет иметь последствия для другой стороны». Жизнь фаната и профессиональный футбол несовместимы. Биография фаната фундаментально отличается от биографии профессионального футболиста: однажды ты решаешь в пользу определённого клуба – как правило, ещё в детском возрасте – и остаёшься с ним, как поют болельщики, «до конца своих дней». Со временем любовь может немного остыть, но это не повод для того, чтобы начать играть вместо «Шальке» за «Баварию», и уже тем более за «Боруссию».