Мануэль Нойер, казалось бы, идеально соответствовал девизу «Мы живём тобой». Как сформулировал один из фанатов, он олицетворял «определённую принадлежность к родному клубу, к социальной структуре города, к особой атмосфере «Шальке» – ко всему, что относится к клубу, что делает «Шальке» самим собой. Он пришёл на поле с трибуны. Как в банальной книжке для молодых футболистов. Профи, какого фанаты желают видеть на поле, – из родного города, из родной команды. Тот, кто не переезжает в Дюссельдорф лишь потому, что теперь зарабатывает миллионы, а остаётся в Гельзенкирхене, а точнее – в Бюре. Тот, кто не только работает на клуб, но и болеет за него. И тот, кто не забывает парней, с которыми когда-то вместе болел на стадионе – дома или на выездных матчах – и кто всё ещё остаётся одним из них.
Такой вратарь разительно отличается от современного легионера, который целует флаг с эмблемой клуба и бросает его в толпу фанатов, на деле же отправляет своих агентов искать следующего работодателя и большую зарплату. С Нойером всё иначе: фанаты рассказывают, что, уже будучи игроком первой команды, он частенько возвращался с выездных игр не в ее автобусе, а вместе с фанатами и друзьями. После домашних игр он с болельщиками сидел в пивных в районе Шальке. Это было время, когда игрокам не нужно было прятаться от смартфонов. Тот Мануэль Нойер, которого фанаты любили, жил, вероятно, вне времени, не имел никакого отношения к ненавистному «современному футболу». Это понятие придумали фанаты, недовольные неуправляемой и необратимой коммерциализацией игры, которая пожирает души футболистов. Это мир, в котором клубы считают фанатов клиентами, а игроки живут среди звёзд и не хотят иметь с фанатами ничего общего.
Именно в «Шальке», который больше, чем другие клубы, живёт своим футбольным прошлым, фанатам было так сложно принять переход Нойера в «Баварию», «потому что люди не меняются так быстро, как игра в футбол». «Шальке» всё ещё остаётся чем-то вроде «семейного клуба. Неизменная составляющая жизни. Её не выбирают».
Это действительно нечто особенное. Ни один другой клуб Бундеслиги не представлен визуально в своём городе так, как «Шальке» в Гельзенкирхене. Ни в одном другом городе нет столько символики клуба: на тавернах, в окнах жилых домов и на садовых участках – всюду виднеется эмблема «Шальке». Здесь все друг друга знают. Бывшие и ещё работающие тренеры подрастающего поколения, с которыми беседовал автор, – «шалькеры» до мозга костей. И если двое из них окажутся в одной комнате, то им обязательно будет что обсудить. Кристоф Осигус говорит: «Это не просто какой-то там клуб, в «Шальке» все сумасшедшие. Этот клуб везде и всюду, в нём встречаются разные слои общества, но, несмотря на это, здесь все на одном уровне. Правильно говорят: «Легенда не нуждается в названии». Но очарование Рурской области, сердечное, открытое отношение друг к другу – весь этот мощный комплект можно найти только в «Шальке». Оливер Крушиньский, человек огромного роста и с ног до головы «шалькер», которого немецкие СМИ называют «Oli4»