Берингар стоял на коленях ошеломленный и растерянный. Его черные брови полезли на лоб, глаза округлились, он остолбенел и некоторое время был не в силах вымолвить ни слова. Но ничего, кроме удивления, на его выразительном лице прочесть было нельзя - ни ужаса, ни смятения, ни вины. Затем он наклонился, развернул представшие его взору таинственные одеяния, окинул их беглым взглядом и уставился на камни. Брови его заплясали и затем вернулись на свое обычное место, а в глазах засветился огонек понимания. Он посмотрел на Кадфаэля и, не вставая с колен, залился громким, неподдельным смехом. Хохот сотрясал все его тело, так что даже гирлянды трав заколыхались над его головой. Хороший смех, искренний, буйный, бьющий через край, такой заразительный, что Кадфаэль, не удержавшись, подхватил его.
- А я еще сочувствие тебе выражал, - задыхаясь от смеха, вымолвил Берингар, вытирая слезы тыльной стороной ладони, словно дитя, - утешал тебя, надо же, а ты для меня вон что припас. Каким же я был глупцом, думал, что сумею тебя перехитрить, хотя ведь уже видел, что ты за человек.
- Давай, пей до дна, - упрашивал его Кадфаэль, протягивая наполненную чашу, - за то, чтобы ты всегда одолевал любого соперника, кроме брата Кадфаэля.
Берингар принял чашу и осушил ее от души:
- Что ж, ты это заслужил. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, но и я хорошо посмеялся, лучше, наверное, и не доведется. Но как же ты все это устроил? Я ж не сводил с тебя глаз - ты на самом деле вытащил наверх то, что утопил этот парень - я слышал, как ты поднимал тюк, как вода стекала с него на камень.
- Ну да, так я и сделал. Вытащил и опустил снова, но только тихонько. Вот этот узел уже лежал наготове в лодке, а тот, другой, Годит с Торольдом подняли из воды, когда мы с тобой уже порядком отошли.
- Значит, это теперь у них? - посерьезнев, спросил Берингар.
- У них, конечно. А они, надеюсь, уже добрались до Уэльса и теперь находятся под защитой Овейна Гуинеддского.
- Выходит, все это время ты знал, что я слежу за тобой...
- Я знал, что ты будешь следить, если настроился заполучить сокровища. Больше никто не мог бы вывести тебя на них. А коли никак не избавиться от слежки, - назидательно промолвил Кадфаэль, - единственное, что остается, воспользоваться этим.
- Как ты и поступил, - эхом отозвался Берингар. - Мои сокровища! - И он снова рассмеялся. - Что ж, теперь я лучше понимаю Годит. При честной победе и честном проигрыше не должно быть места зависти и злобе - и не будет!
Он снова, уже более трезвым взглядом, окинул разбросанные по земляному полу вещи, нахмурился и поднял глаза на Кадфаэля.