Лео Горси, играющему Амстердама, священник со словами наставления вручает Библию, и тот покидает стены находящегося на острове Блэквелла, ныне носящего имя Рузвельта, исправительного учреждения. А в следующей сцене наш герой выбрасывает Священное Писание с моста в воду Ист-Ривер. Далее ночная съёмка с марширующими на фронт ирландцами и Мясником, вонзающим нож в портрет Линкольна. Наконец, съёмочная группа перемещается в старую гавань нью-йоркского порта, куда прибывают пересёкшие Атлантический океан ирландские переселенцы, а с ними с острова Блэквелла и Валлон-младший. Тут мы пробыли неделю ради пары минут хронометража, пока не подогнали отдельно оплаченные суда почти столетней давности и очистили гавань от современных кораблей. Казалось бы, небольшая сцена, ничто по сравнению с заглавной битвой в районе Пяти улиц, а времени и средств затрачено на порядок больше. Уорнер меня точно убьёт!
Хорошо ещё, что в оригинале за исключением первой сцены постоянно стоит какая-то непонятная погода, какое-то межсезонье и слякоть. Этого добра в зимнем Нью-Йорке хоть отбавляй. Поэтому съёмки вели спокойно, уже не напрягаясь, как в первый день. Если поначалу многие нервничали, то и дело в чём-то косяча, то теперь работа шла как по маслу, и у меня возникла стойкая уверенность, что в сроки мы можем и уложиться.
Съёмки напоминали жизнь в миниатюре со своими радостями и горестями. Забавно было смотреть, как на первых дублях Джоан стеснялась демонстрировать глубокое декольте, когда герой Горси срывает с её шеи украденный у него медальон. В итоге всё же справилась с задачей, сыграв в кадре оскорблённую невинность. А ведь ей ещё предстояло сыграть постельную сцену.
Но случались и трагедии. Например, в одном из дублей смертельную травму получил участник массовки. Несчастный, видимо решив просто выпендриться в кадре, сиганул с крыши и напоролся на металлический штырь. Тело парня отправили в Оклахому, откуда он был родом. Не хотел бы я оказаться на месте безутешных родителей…
К сожалению, из-за суматошной занятости я не смог присутствовать на премьере сначала «Гладиатора», а спустя неделю и «Рокки». В прессе отзывы о картинах были самые восторженные, что не могло не потрафить моему самолюбию.
В конце января вернулся Джо, цветущий и немного разбогатевший. Чуть ли не насильно отсчитал мне сумму, которую я ему одалживал, заявив, что теперь им хватит гонорара на безбедное существование в течение года. И при этом у режиссёров студии «Уорнер» уже имелись далекоидущие планы на моего друга, так что к прежней работе почтальона он возвращаться не собирался и вообще сказал по секрету, что подумывает перевезти семью в Калифорнию. Мол, и к новой работе поближе, и климат там получше. Я его в этом поддержал.