Вечер прошёл хорошо. Я покинул судно Бурова уже в темноте. Сыт и доволен, слегка пьян и расслаблен. «Ветрогон» в трёхстах метрах от «Вольняги». Рядом телохранители, а в стороне маячит тень Лихого. Опасаться нечего, и на душе царило спокойствие. Однако, как только мы сошли с трапа на изрытый ямами и трещинами причал, разумный пёс прислал мыслеобраз, который я привычно трансформировал в слова:
«За нами наблюдают».
Я сформировал вопрос:
«Кто?»
«Один человек. Он вооружён».
«Опасность?»
«Нет. Человек знает тебя и хочет говорить. Но не решается».
«Покажи мне его».
Лихой юркнул в темноту и растворился в ней, а я с телохранителями прошёл сто метров по причалу, удалился от «Вольняги» и остановился. Истлевшая папироска полетела в воду, и я закурил новую. Слева море. Справа развалины древних складов, в которых шныряли большие чёрные крысы. От Лихого прилетали мыслеобразы, и я чувствовал то же самое, что и он. Для меня это стало привычным, и, если раньше, настраиваясь на пса, я иногда испытывал дискомфорт, ибо многое было в новинку, сейчас это в порядке вещей. Разум словно раздваивался. Одна половина принадлежала Александру Мечникову, а вторая становилась частью четвероногого пса, чувства которого отличались от моих и были более острыми. Зрение, нюх и чутьё – в этом Лихой превосходил любого человека.
Несколько лет назад судьба закинула меня в прикаспийские степи, и там я столкнулся с разумными псами. Перед Чёрным трёхлетием учёные-генетики пытались на основе анатолийской овчарки вывести послушного боевого мутанта, которого можно использовать на войне. Вывели. Но результат оказался совсем не таким, какой они ожидали. Мутанты обладали разумом и телепатическими возможностями, а самое главное – не желали подчиняться. Поэтому смогли вырваться на свободу и прикончили своих мучителей, которые ставили над ними жестокие опыты. А со мной, пусть и не сразу, вожак новой расы смог договориться. С той поры рядом два пса – Умный и Лихой. Первый охранял семью и присматривал за колонистами, а второй всегда рядом и не раз спасал мне жизнь. Ну а вольные разумные псы плодятся и размножаются. Они обитают в степях, наше же правительство сотрудничает с ними. Мы подбрасываем им продовольствие, а мутанты ведут разведку в интересах ОДР при ГБ, охраняют наши границы и с недавних пор появились рядом с первыми лицами государства. Мой опыт стал хорошим примером, и даже у Симаковых теперь есть четвероногие телохранители…
«Вижу», – прерывая мои размышления, прилетел от Лихого очередной мыслеобраз.
Я расслабился и закрыл глаза. Пошла картинка от пса, и я увидел того, кто за мной наблюдал. Невысокий чернявый живчик с автоматом на плече, в потёртой горке и с ночным биноклем в руках. Не сразу, но я его узнал. Действительно, знакомый. Позывной – Ворона. Наполовину турок, наполовину грузин. Он наёмник из отряда Кары, один из тех, кто служил в его охране. Боец неплохой, вёрткий и пронырливый, малоразговорчивый и преданный Бурову. Но при этом сам себе на уме. Я познакомился с ним, когда вместе с Карой бежал из краснодарской тюрьмы в Турцию, а потом жил в доме наёмника. Друзьями с Вороной мы никогда не были, хотя бы потому, что мне такие друзья ни к чему. Но кофе пару раз вместе пили и время от времени перекидывались несколькими фразами.