Мужчина выдохнул, как племенной бык в период гона, которому довелось сразиться за приглянувшуюся буренку и проиграть.
– Допустим. Скажи мне тогда последнее: кого мне благодарить за столь «гениальный» план?
Несмотря на всю серьезность тона мужчины, в глазах Вассарии мракобесы отплясывали джигу:
– Ты об идее или ее реализации? Придумал, конечно, Земар, а вот переодевала тебя спящего чуть ли не половина табора.
Васса не стала уточнять, что половина была преимущественно мужская, ибо переворачивать хоть и тощего, но тяжелого мужика – задача не из легких. Напоили же Иласа малиновой сновидицей от души. Старый цыган быстро понял, что этакого гордеца, что пришел к кострищу в рванине, но не склоняя головы, будет проще поставить перед фактом, чем уговаривать примерить женскую личину.
– Некоторые цыганки до сих пор под впечатлением, – решила утешить мужское самолюбие лицедейка.
В подтверждение ее слов за спиной блондина раздались провокационно-соблазнительные смешки. Монеты на монистах вторили этим звукам.
Крылья носа у Иласа раздувались, вызывая ассоциацию с мокрыми простынями, готовыми того и гляди улететь с веревки под порывом ветра. Скулы побелели, а кулаки сжались так, что жилы на запястьях выступили, напоминая крученые тетивы луков. Блондин наклонился к лицу лицедейки так, что их носы практически соприкоснулись, и выдохнул ей в лицо:
– Ладно, пока за нами погоня… Но учти, в следующий раз решишь выкинуть такое – придушу.
Холодный блеск в глазах, резкий пронизывающий взгляд, с одной стороны, и спокойный, словно проникающий в глубину души, – с другой. Незримый поединок, длящийся то ли мгновение, то ли вечность.
Илас отвернулся первым, но ушел, лишь от души ударив кулаком по колоде рядом с тем местом, на котором сидела Васса. Девушка, внутренне сжавшаяся, постаралась внешне не выдать своего трепета. Лишь намертво схваченный черенок ложки знал об истинном состоянии лицедейки.
Бревно же, словно отдав дань выдержке мужчины, после его ухода подумало-подумало, да и дало внушительную трещину аккурат в месте, на котором выместил весь свой гнев Илас. Васса же, пребывавшая в состоянии, которое у жителей нижнего города зовется «отходняк», а докторусы величают «кататония», сразу не среагировала на запоздалый саботаж того, что заменяло ей стул. За что и поплатилась, душевно поздоровавшись копчиком с мерзлой землей. Причиной ее падения послужила та самая трещина, запоздало появившаяся, но вмиг разросшаяся до внушительных размеров и расщепившая колоду на два чурбака. Падая, девушка умудрилась еще и окатить себя остатками похлебки, являя миру картину расплаты за коварство.