— Во даете, — проворчал тот, заводя мотор. — Мне за бензин отчитываться, а вы за водкой гоняете. А что, бандита не будем перевозить?
— Позже. Сначала поговорят с ним.
Все, поехали! Поворот. Еще поворот. Каракуль убрал платок, ликуя внутри.
— Я тебя что-то не помню. Вновь прибывший?
— Да вроде, — усмехнулся Каракуль. Отъехав от милиции довольно далеко, попросил: — Притормози, отец. Так. А теперь выходи.
— Чего? — не понял водитель.
Каракуль выставил пистолет:
— Выходи, говорю. Не бойся, ничего плохого не сделаю. Но пойми, мне не нравится, когда меня бьют. Иди вон туда, к ограждению.
Приковав наручниками водителя к железному заборчику на тротуаре, сказал на прощанье:
— Уж потерпи. И прости, так получилось.
Сев в милицейскую машину, помчался к дому Алекса. Времени в обрез. Действовать надо осторожно и быстро. Бросив машину у ворот, Каракуль потрогал пальцем решетки. Не под током. Собственно, живущим в доме товарищам охранять себя незачем. Перемахнув через ограду, обошел дом, пробуя двери: вдруг не заперли? Заперты. Каракуль осмотрел окна. Закрыты. Ну и что делать? Остается идти ва-банк? Он рванул к парадному, позвонил, нервно оглядываясь. За дверью топот. Сколько их, интересно? Голос Сашко:
— Кого это черти носят?
— Я, Каракуль. Открой. (Заминка, видно, раздумывал.) Давай быстрей, жрать хочу.
— Тебя отпустили? — щелкал запорами Сашко.
— Да, заявления Лии нет, не имеют права…
Стоило приоткрыться двери, Каракуль вломился внутрь, с ходу нанеся Сашко удар по челюсти. Тот не устоял на ногах, грохнулся. Надев на Сашко наручники, Каракуль взял его под мышки и поволок к кухне:
— Извини, браток, у меня нет времени, ну, совсем.
Когда связывал Сашко бельевой веревкой, на кухню примчался Васильич:
— Что за шум? Каракуль?!.
Пожилого человека жаль бить, нечаянно и убить можно. Васильичу скрутил руки, связал за спиной, но тот принялся орать во всю глотку, словно его резали:
— Кизил! На помощь, Кизил!
— Зови, зови, — не испугался Каракуль.
— Кизил, мать твою!!! — орал Васильич.
— А вот теперь, папаша, хватит.
Каракуль сунул обоим в рот по кухонному полотенцу, прижался к стене у двери. Сонный Кизил вошел в кухню, щурясь от света и недовольно ворча:
— Че такое? Че за ор тут?
Каракуль не стал здороваться с ним, двумя руками, сцепленными в замок, огрел сзади по затылку. Кизил, так ничего и не поняв, рухнул на пол, разбив нос. Наручниками Каракуль скрепил ему руки, затем всех троих стал обвязывать веревкой. Веревки не хватило. Тогда обвязал еще электрическим проводом, чтоб надежней было.
— Кто из вас радист, я не знаю, но кто-то стучит без передышки и нашим, и вашим, — объяснял им. — Поэтому не могу иначе и я. Кстати, где Антошка? — вынул кляп у Сашко.