Наконец Святослав прибыл, но от разговора с послом воздержался, ограничившись лишь краткой встречей.
– На ловы поедем, там и поговорим, – бросил он не вполне понятную для проживавшего большую часть жизни в Херсонесе византийца фразу. – Меньше ушей – спокойнее для беседующих.
Ловы оказались выездом на охоту в княжеские угодья. Разговор в дороге опять-таки не смог завязаться: Святослав преодолевал полтора десятка поприщ в седле, тогда как посол вновь спасался в полюбившемся ему возке. В лесном одноэтажном строении, срубленном из толстенных бревен, все приехавшие выпили по ковшу хмельного пенного меда, сразу ударившего Калокиру в голову, переоделись в легкие меховые одежды, выбрали себе секиры, луки и рогатины, пересели на свежих лошадей и отправились в лесную чащу.
– На кого будем охотиться? – поинтересовался уже не столь сильно чувствовавший мороз грек. Великий князь с едва заметной усмешкой глянул на него и ответил:
– Сперва медведя на берлоге возьмем. Далее видно будет, кто на что способен. Бил лохматого когда-нибудь?
Калокир вспомнил громадных бурых чудищ, что привозили в качестве подарков или на продажу славянские либо варяжские купцы в прочных деревянных клетях, и вздрогнул. Оказаться напротив такого зверя в лесу – Господи упаси! Сфендослав наверняка шутит! Это же будет смерти подобно!!
Словно прочитав мысли гостя, князь громко рассмеялся:
– Ладно, не трусь, ты со стороны на забаву нашу посмотришь! В оленей либо лосей стрелы пометаешь – и ладно! Посмотрим, сколь ладен ты в лучном бою?
Княжеский поезд встретили несколько смердов в лохматых коротких одеждах. Они проводили князя и его гостя еще немного в лес и остановились неподалеку от громадного елового выворотня. Святослав засунул за кушак секиру на длинной рукояти, взял в руки рогатину с древком, отполированным до блеска уже многими руками и потемневшим от постоянного нахождения в дыму курной печи, чтобы дерево не грыз жук-древоточец. Он встал на указанное ловчим заранее обтоптанное место, еще раз примяв ногами снег:
– Начинай!
Двое мужиков принялись копать от князя к выворотню узкую глубокую снежную траншею. Достигнув корневища, они вернулись тем же путем. Другие встали над снежным бугром, длинными заостренными слегами разбросали сугроб над берлогой, пробили ее верх и принялись попеременно протыкать зимнее убежище зверя.
Страшный грозный рев разнесся под зелеными сводами. Зверь, не оставляя лежки, попытался сопротивляться непрошеным гостям. У одного из охотников жердь вылетела из рук, выбитая мощным ударом лапы. Поняв, что надоедливые ловчие так просто не оставят его в покое, самец-восьмилеток сам перешел в атаку!