Толстяк уже открыл рот, но не произнес ни слова. Лиам наклонился так, что наши лица оказались на одном уровне.
– Оставайся с нами. Мы этого хотим, – сказал он, запуская руку мне в волосы. Пальцы Лиама коснулись моей шеи. – Мы хотели этого вчера, хотим сегодня и будем хотеть завтра. Никакие твои действия не смогут на это повлиять. Если ты напугана и не можешь разобраться в своих идиотских способностях, мы тебе поможем. Но не надо думать, даже на секундочку, что мы собираемся тебя бросить.
Лиам дождался, пока я посмотрю ему в глаза.
– Поэтому ты так отреагировала, когда я сказал, что Беглец может быть оранжевым? Это и есть основная причина, почему ты хочешь его найти? Или все-таки мечтаешь вернуться к бабушке? Потому что, как бы то ни было, мы поможем тебе добраться до места.
– И то и другое, – ответила я. – Разве это запрещено?
Слезы иссякли, но дыхание по-прежнему оставалось хриплым, надсадным, словно легкие не справлялись с таким количеством воздуха. Не представляю, почему мозг до сих пор вел себя так спокойно, но думать об этом хотелось меньше всего. Лиам и Толстяк одновременно взяли меня под руки. Вывели из фургона и подвели к потрескивающему огню.
– Где мы? – в конце концов спросила я.
– Надеюсь, где-то между Северной Каролиной и Грейт-Дисмал-Свамп, – сказал Лиам, продолжая поглаживать меня по спине. – Юго-Восточная Вирджиния. Теперь, когда ты проснулась, мне пора проверить Зу. Вы двое оставайтесь здесь, ладно?
Толстяк кивнул. Мы молча проводили его взглядами, а затем Толстяк повернулся ко мне.
– Руби, – серьезно начал он. – Ты можешь сказать мне, кто сейчас президент?
Я моргнула.
– А почему ты спрашиваешь?
– Помнишь, что случилось?
Помнила ли я? Воспоминания были настолько туманными и разрозненными, что казались чужими.
– Разгневанный мужчина, – сказала я. – Ружье. Голова Руби. Ай-ай!
– Прекрати, я серьезно!
Я коснулась раны на лбу и вздрогнула.
– Можешь говорить потише? У меня сейчас голова треснет.
– Ну что ж, похоже, ты здорова. По крайней мере, у тебя есть силы, чтобы действовать мне на нервы. На, выпей это, – сказал он, протягивая недопитую бутылку воды. Вода была затхлой и теплой, но я выпила содержимое одним глотком. – Папа говорил, что раны на голове выглядят опаснее, чем есть на самом деле, но мне показалось, ты труп.
– Спасибо, что зашил, – сказала я. – Выгляжу маленьким Франкенштейном, но, наверное, я это заслужила. Теперь все встало на свои места.
Толстяк тяжело вздохнул.
– Франкенштейн – это фамилия доктора, который создал монстра, а не имя самого чудовища.
– Можешь не придираться?