рука в перчатке опустила лампы к моему лицу. Краем глаза я видела, как доктора в белых халатах размещают вокруг меня различные приборы и компьютеры. Челюсти сжались на кожаной прокладке. В рот вставили кляп, который завязывался ремешками на затылке. Чьи-то руки прижали мою голову к столу и направили на меня мониторы. Я вновь попыталась вырваться и даже немного приподняла шею. Но увидела лишь длинные столы с кучей скальпелей и мини-дрелями. В смотровом окошке отразилось бледное, полное ужаса лицо. Вскоре его портреты развесят по всему лагерю.
Яркий свет заполнил все вокруг. Картинка исчезла, сменившись новым воспоминанием. Я помахала рукой в воздухе и только потом заметила прямо перед собой остекленевшие глаза ученого, знакомого по предыдущим воспоминаниям. Мужчина суетился, бегая туда-сюда вокруг нас. Выражение его лица постоянно менялось, но глаза и улыбка по-прежнему казались пустыми и бессмысленными. Я расправила плечи. Сердце в груди трепетало от радости. Это была победа. Я направилась сквозь главные ворота к черной машине. Мужчина в костюме небрежно похлопал меня по плечу, приглашая садиться. В последующей череде воспоминаний этот человек присутствовал постоянно. Он сопровождал меня на всех выступлениях, присутствовал при каждой речи, в школе и перед правительственными зданиями. Стоял среди журналистов, когда мы давали интервью в маленьких городках. И каждый раз, стоя с одинаковыми карточками в руках, я смотрела на лица из толпы – исполненные горя и отчаянной надежды. Раз за разом губы произносили одни и те же слова: «Меня зовут Клэнси Грей, и я здесь для того, чтобы рассказать вам о реабилитационной программе, которая спасла мне жизнь».
Еще одна вспышка света, на этот раз – из камеры. Когда шок прошел, я увидела лицо, удивительно похожее на мое собственное, только чуть старше и солиднее. Фотограф повернул монитор, чтобы мы могли лучше разглядеть портрет, и теперь я увидела себя уже не мальчиком, но юношей. Пятнадцати, может, шестнадцати лет. Фотограф установил оборудование в дальнем конце комнаты. Я положила руку на спину президента и провела его мимо диванов к огромному темному столу. В окна стучали ветки розовых кустов, но я указала президенту на листок бумаги и заставила взять ручку. Поставив подпись, он посмотрел меня остекленевшим взглядом. Губы отца растянулись в глупой улыбке.
Прошли недели, месяцы, годы, и меня охватило изнеможение. Словно тяжелая цепь все сильнее сжимала грудь. Вокруг темно. Сложно сказать, который час, но на дворе была ночь. Я находилась в комнате отеля, и явно не самого лучшего. Лежала, накрывшись одеялом, и глазела в потолок. Внезапно из тени шкафа выскочила фигура. Человек двигался быстро, слишком быстро. Мужчина в черной маске, с ружьем наперевес. Резко сбросив одеяло, я ударила ногой по воздуху. Убийца отскочил назад. Раздался негромкий выстрел, сопровождающийся вспышкой света. Запахло дымом.