– Тогда зачем они это сделали? – удивилась я. – Пойти на гигантский риск, чтобы заполучить всего нескольких детей?
– Нескольких исключительно ценных, редких детей, – поправил Клэнси. – Детей, которых в противном случае все равно убьют.
Заметив выражение моего лица, он дружелюбно добавил:
– Ты всерьез думала, что они оставят таких, как мы, в живых? Только не оранжевых. Желтых – да, их можно остановить. Но не оранжевых.
Я провела рукой по лицу.
– А как насчет красных? Их тоже убили, да?
– Нет, – запнувшись, сказал Клэнси. Голос его стал тише. – Их постигла гораздо более жуткая участь.
Я ждала продолжения, сложив руки на коленях.
– Тайная президентская программа. – Клэнси сложил руки на груди и подался вперед. – Проект Джамбори. Дорогой папочка лично тренировал армию красных, собранных со всех лагерей. Как видишь… – Он откашлялся. – Как видишь, Лига пыталась отыскать особо опасные экземпляры лишь для того, чтобы использовать их в собственных целях.
Я покачала головой и закрыла лицо ладонями. Из всех возможных сценариев судьбы этот казался самым безумным.
– Но как они смогли их заставить? – безжизненным голосом спросила я. – Почему они согласились?
– Думаешь, у них был выбор? – спросил Клэнси. – Они боялись, что в случае отказа правительство может причинить вред их семьям. А так могли хотя бы рассчитывать на более комфортные условия. До тех пор, пока отец и его советники не поняли, что я на них воздействую, мне удавалось курировать программу. Тогда о детях действительно заботились. Им жилось лучше, чем в лагерях. – Клэнси покачал головой. – Не стоит за них переживать. Однажды они выйдут из-под контроля отца.
«По крайней мере, они живы, – подумала я. – Это главное».
– Руби.
Я подняла глаза, внутри похолодело.
– Позволь показать тебе то, что я умею, – прошептал Клэнси, убирая прядь с моей щеки. От его прикосновения тугой комок нервов в животе немного ослаб, и былые подозрения вдруг начали таять. По сути, мы были одинаковыми. Клэнси пытался помочь, хотя мне нечего было дать ему в замен.
– Никто не сможет тебя изменить или причинить тебе вред, если научишься бороться, – мягко произнес он.
Депрессия и жалость к самой себе исчезли, сменившись потоком чистой, беспримесной ярости. Я думала, Беглец поможет мне вернуться в прежнюю жизнь, но теперь с детскими мечтами было покончено. Пора было защищать свое будущее. Слова вырвались, подобно взрыву:
– Научи меня.