Клэнси помахал сидящим у костровой ямы парням. При его появлении воздух загудел от голосов. Все улыбались, не было ни одного человека, который так или иначе не поприветствовал бы нас. Даже если это было короткое «Иоу!».
– Ты рассказывал кому-нибудь из них, через что прошел? – спросила я.
Он бросил на меня испуганный взгляд. Потом засунул руки в задние карманы джинсов и ссутулил плечи.
– Они верят в меня, – с грустной улыбкой сказал Клэнси. – Я не имею права их огорчать. Если дети перестанут верить, что я в состоянии о них позаботиться, рухнет вся система.
«Система» было слишком общее слово. Рисовать символ на стенах зданий и натягивать баннеры на крыльце – одно, но донести послание до людей – совершенно другое.
Впервые я увидела это своими глазами, когда девочка, отвечавшая за сад, выскочила нам навстречу с заявлением, что трое парней стащили несколько фруктов у нее из-под носа.
Всего двух секунд разговора хватило, чтобы понять: жизнь в Ист-Ривер строилась не на жестких правилах, а на доверии к самому Клэнси. Дети верили, что он сможет рассудить их по справедливости.
Обвиняемыми оказались трое мальчишек, всего несколько месяцев назад закончивших кабинетные уроки. Дежурная по саду оставила их сидеть в грязи в ожидании приговора. На каждом из троих была черная рубашка и джинсы разной степени помятости. Клэнси опустился перед ними на колени, и я отошла в сторонку. Кажется, его совершенно не волновала возможность испачкать брюки.
– Вы действительно украли эти фрукты? – мягко спросил Клэнси. – Пожалуйста, скажите мне правду.
Мальчишки растерянно переглянулись. Наконец заговорил самый высокий, тот, что сидел в центре:
– Да, украли. Мы очень извиняемся.
Мои брови поползли вверх.
– Спасибо за честность, – сказал Клэнси. – Могу я спросить зачем?
Мальчики молчали несколько минут. В конце концов после недолгих уговоров последовал еще один правдивый ответ:
– Пит серьезно заболел и не смог прийти поесть. Он не хотел, чтобы кто-то узнал. Боялся не явиться на дежурство по уборке и заработать неприятности. Пит не хотел тебя подводить. Мы очень, очень извиняемся.
– Я понял, – сказал Клэнси. – Но раз Пит заболел, вы должны были мне об этом сказать.
– На прошлом собрании ты говорил, что в лагере осталось мало медикаментов. Пит не хотел, чтобы их тратили на такую ерунду.
– Похоже, ему все-таки придется лечиться. Учитывая, что он даже не смог прийти поесть, – возразил Клэнси. – Вы же знаете, что красть еду из сада – все равно что красть с тарелок.
Мальчишки удрученно кивнули. Клэнси обвел сгрудившихся вокруг детей внимательным взглядом и спросил: