Мы снова попытались прорваться вперед. Чьи-то руки обхватили меня за грудь, потом за ноги. Я кричала, но подростки упорно тащили нас прочь, все дальше и дальше от Лиама.
Мы с Толстяком сидели на постели Лиама, молча уставившись на дверь общежития. В окнах маячили любопытные лица – обычные зеваки и охрана. Все сгорали от желания выяснить, что произошло. Вскоре выключили свет, но спать никто не собирался. У входа теперь возвышались две черные фигуры. Так что сбежать было невозможно. Неудачная попытка побега, а затем и словесная атака Толстяка сделали свое дело.
– Где ты научился так разговаривать? – в конце концов спросила я, но Толстяк лишь пожал плечами.
– Пытался представить, что бы сказал Ли на моем месте. – Толстяк провел рукой по волосам. – Я правда упомянул «нежные девичьи ручки»?
Я сдавленно хохотнула.
– Это и многое другое.
В голове проносилось по нескольку мыслей в секунду.
– Почему ты не поддался его влиянию? – вслух произнесла я. – Он ведь пытался на тебя воздействовать, да?
– Конечно, пытался, я чувствовал. Но что он мог знать… – Толстяк похлопал себя по лбу. – Стальная выдержка. Ничто не проникнет внутрь и не просочится наружу.
Думаю, он говорил правду. Толстяк был единственным, с кем мне легко удавалось избегать мысленного соприкосновения. Но едва на дорожке послышались глухие шаги, как все предположения тут же вылетели из головы.
Дверь распахнулась, и внутрь вошли Оливия и еще один парень. Руки Лиама покоились у них на плечах, ноги – волочились по земле. Голова Ли упала на грудь. К волосам прилипла грязь. Дождь начался примерно через час после того, как нас унесли.
– Ли! – воскликнул Толстяк, пытаясь привести друга в чувства. – Ли, ты меня слышишь?
Мы помогли уложить его на матрас. В комнате было так темно, что раны я увидела лишь после того, как Оливия включила фонарик.
– О господи, – выдавила я.
Лицо Ли повернулось в мою сторону, и в первый момент я даже не поняла, что он действительно проснулся. Глаза его заплыли настолько, что белков почти не было видно. Я схватила безвольно упавшую на пол руку и положила ее обратно на грудь. Дыхание Ли было свистящим. Кровь толстым слоем запеклась вокруг носа, губ, даже на подбородке. Утренний свет выявил и другие раны.
– Ему нужен антисептик, – сказал Толстяк, – бинты, что-то…
– Идите за мной, – встряла Оливия, – я провожу вас в комнату со всем необходимым. Там спокойно.
– Я не собираюсь оставлять его тут, – сказала я, стоя на коленях около Ли.
– С ним все будет в порядке. – Рука Толстяка легонько коснулась моего плеча.
Сетчатая дверь открылась и закрылась. Я подождала, пока стихнут торопливые шаги за спиной, и лишь затем посмотрела на лицо Ли. Мои пальцы касались его ран так аккуратно, как только возможно. Но едва они дошли до носа, Лиам резко зашипел. Потом позволил мне протереть вспухшую разбитую губу и отвернулся.