Все замерли в молчании. С каждым словом взгляды ребят становились более осмысленными. Майк окончательно вышел из-под влияния Клэнси и теперь выглядел неважно. Остальные начали нервно оглядываться по сторонам.
Клэнси оставался совершенно невозмутимым, но, едва Толстяк закончил речь, наклонился вперед, словно собираясь прошептать ему на ушко какой-то секрет. Это была уловка. Слова Клэнси услышали все.
– Я играл не только ее чувствами, – в упор глядя на Лиама, сказал он. – Не так ли, Стюарт?
Алая краска залила шею Лиама, потом лицо. Перед его глазами стоял посланный Клэнси образ.
– Нет! – крикнула я, но было слишком поздно.
Все произошло так быстро, что половина присутствующих вообще ничего не поняла. Лиам поднял кулак, собираясь заехать по самодовольной роже Клэнси, но замер на месте, не в силах пошевелиться. Каждый мускул, каждой сустав, каждая жила в нем дрожали от напряжения. Тело Ли одеревенело, сквозь него точно пропустили сильный разряд тока. А в следующую секунду Лиам уже валялся на земле, и кулаки Хэйса превращали его лицо в кровавое месиво.
– Стой! – взмолилась я, пытаясь вырваться из рук Толстяка. Я видела, что творит Клэнси, и прекрасно понимала, почему Лиам даже не попытался закрыться руками. На землю брызнула кровь. Я больше не могла этого выносить.
– Клэнси, – крикнула Оливия, – хватит! Ты уже доказал свою правоту. Хэйс, прекрати, ты его убьешь!
Кулак Хэйса взлетал снова, и снова, и снова, словно тот решил выместить на Ли всю свою злобу. Это продолжалось до тех пор, пока Клэнси не положил руку ему на плечо, и даже тогда Хэйс успел сделать последний, контрольный удар. Он приподнял Ли за ворот рубашки, но по знаку Клэнси тут же бросил лицом в грязь.
Как только эти двое скрылись из виду, мы с Толстяком бросились вперед, расталкивая столпившихся вокруг детей. Нам едва удалось сделать пару шагов, когда на пути вырос Майк.
– Не надо, – сказал он. – Будет только хуже.
– Что они собираются с ним делать? – спросил Толстяк.
– Возвращайтесь в общежитие, – приказал он. – Мы позаботимся о Ли.
– Нет, – возразила я, – без него мы никуда не пойдем.
Майк обернулся ко мне.
– Не знаю, какого черта ты ему сказала и о чем заставила думать, но Ли был здесь счастлив. У нас было все, что нужно. А ты, ты его скрутила…
– Не смей, – выпалил Толстяк. – Не смей обвинять ее в случившемся. Ты настолько свихнулся на драгоценной заднице Беглеца, что вообще ни черта не заметил!
Майк оскалился.
– Мы общались с тобой в Каледонии только из-за Лиама, но здесь я не собираюсь это терпеть.
– Плевать, – сказал Толстяк. – Думаешь, мне не все равно? Единственное, что меня сейчас волнует, – это состояние Ли. Помнишь такого парня? Он еще рискнул всем, вытаскивая нас из одного чудесного местечка. – Слова произвели желаемый эффект. Лицо Майка побелело так, что это было заметно даже в темноте. – Можешь заниматься своим тупым Беглецом, но не жди, что мы позволим тебе заботиться о Ли.