Щеки вспыхнули, но внутри я осталась все тем же куском льда. Глаза Лиама на миг потемнели, и я успела заметить в глубине нечто похожее на разочарование.
Толстяк чем-то хлопал. Видимо, на коленях у него лежала книжка, потому что он открывал и закрывал ее, снова и снова, не отдавая себе отчета в своих действиях.
– Хватит, – взорвался Лиам. – Ты его порвешь.
Толстяк тут же остановился.
– Может, нам попробовать… самим? Без Беглеца?
– Ты и вправду готов рискнуть?
– Джек бы рискнул.
– Да, но Джек… – Голос Лиама стал тише. – Давай лучше не будем рисковать. Разберемся с этим на месте.
– Если доберемся до места, – фыркнул Толстяк.
– Джек? – Я поняла, что задала вопрос вслух, лишь перехватив взгляд Лиама в зеркале заднего вида.
– Не твое дело, – огрызнулся Толстяк.
Лиам оказался ненамного откровеннее.
– Он был нашим другом, соседом по комнате в лагере. Мы пытались… пытались связаться с его отцом. Это одна из причин, почему мы ищем Беглеца.
Я кивнула в сторону сложенного листка бумаги.
– Он написал перед побегом письмо?
– Мы все написали, все трое, – сказал Лиам. – На случай, если кто-то в последний момент сдрейфит или… не выберется.
– Джек не выбрался. – Слова Толстяка резанули острее ножа.
За окном проплывали величественные колониальные особняки, переливаясь всеми цветами радуги.
– Не важно. – Лиам откашлялся. – Мы хотим передать письмо лично в руки. Сначала пытались обратиться по адресу, который дал Джек, но дом оказался конфискован. Отец Джека оставил записку, что поехал в Вашингтон искать работу, но не оставил ни адреса, ни телефонного номера. Помощь Беглеца нам бы не помешала – хотя бы просто выяснить, где он сейчас.
– Может, отправить письмо почтой?
– Почту начали вскрывать примерно через два года после того, как тебя забрали в Термонд, – пояснил Лиам. – Правительство контролирует любые источники информации. И ездит всем по ушам, мол, сбежавшим детям не причиняют вреда, лишь переправляют в маленькие чудные лагеря. Боятся, наверное, что правда выплывет наружу.
У меня не нашлось подходящего ответа.
– Прости, – пробормотала я. – Зря я об этом спросила.
– Все нормально, – сказал Лиам после затянувшейся паузы. – Нормально.
Трудно сказать, в какой момент я все поняла. Может, когда Лиам слишком сильно сжал руль. Или когда задержал взгляд на боковом зеркале, глядя вслед давно уехавшей серебристой машине. А может, когда он ссутулился и втянул голову. Не нужно было смотреть в боковое зеркало, чтобы все понять.
Медленно, стараясь никого не потревожить, я пробралась к передним сиденьям. Зу и Толстяк погрузились в созерцание проплывающего за окном пейзажа.