Мы с женихом направились куда-то по длинным коридорам. Надеюсь, Ворон знает расположение моих комнат, потому что я понятия не имела, как туда добраться.
А Нейсон и Наисса шествовали сзади и старались не наступать нам на пятки.
Внезапно дорогу нам перегородила герцогиня Имасская. За спиной старухи мялись еще две женские фигуры.
— Прошу прощения, граф, графиня… — Герцогиня ни на миллиметр не склонила голову в белом парике, украшенном бантами и жемчужными нитями, но приветственно взмахнула наполовину сложенным веером. — Ее величество королева-мать желает видеть леди Тиррину.
— По данному мне слову его величества, таинэ Орияр передвигается вне своих покоев только в моем сопровождении, леди Дофия, — непреклонно заявил Ворон. — Королева-мать готова принять и меня вместе с моей невестой?
Накрашенные брови старухи взлетели вверх, лоб избороздили морщины, толстый слой белил треснул и осыпался на длинный мясистый нос.
— Я… я доложу ее величеству о непредвиденном осложнении, — пробормотала она.
И дамы исчезли с нашего пути на удивление бесшумно. А «непредвиденное осложнение» тихо рассмеялось, взяв меня за руку. Дейтар погладил мое запястье большим пальцем и, поднеся руку к губам, поцеловал в середину ладони. Очень интимный поцелуй.
— Я не позволю белой ведьме вклиниться между нами, таинэ, — улыбнулся он. — Хватит с нас ее венценосного сыночка.
Позади послышался испуганный женский вздох и сдержанное мужское покашливание.
— За что вас так ненавидит ее величество? — поинтересовалась я, сожалея, что нас подслушивают уши короля и Совета. — Или это секрет?
— Известный всему Риртону секрет. — Ворон откинул со лба черные пряди, упавшие во время поцелуя, и я сразу вспомнила иллюзию в храме Небес, когда его прядь превратилась в черное перо и закружилась в воздухе. Миг рождения волшебства обряда. Привиделось даже какое-то мерцание, заструившееся вокруг наших рук — Дэйтар не торопился отпускать мою ладонь. Но сияние тут же развеялось, когда некромант нахмурился. — Во-первых, королева Риата никогда не благоволила к Ориярам. Во-вторых, в Школе Ока я был первым и не уступил ее сыну во время выпускных состязаний. Впервые за последнюю тысячу лет на главном ристалище победила не белая сила, а темная. Дурной знак.
— А я просил тебя уступить, Дэйтар, — вступил в разговор менталист.
— Зачем? Большая дружба рушится с маленькой лжи.
— Так от дружбы все равно ничего не осталось. Она уже была разрушена благодаря… хм… одной негоднице. А с маленькой уступки начинается взаимовыгодный союз.
— Он заключен, магистр. Иначе меня бы здесь не было.