– Забыли меня, мистер Дьюи? Сьюзен Кидвелл.
Он засмеялся, она тоже.
– Сью Кидвелл, вот это да! – Он не видел ее с тех пор, как закончился суд; тогда она была еще ребенком. – Как ты? Как мама?
– Спасибо, хорошо. Она по-прежнему преподает музыку в холкомбской школе.
– Давненько там не бывал. Какие новости?
– О, начали поговаривать о том, что будут мостить улицы. Но вы же знаете Холкомб. Вообще-то, я там редко бываю. Сейчас учусь на первом курсе в К. У., – сказала она, имея в виду Канзасский университет. – Я приехала всего на несколько дней.
– Это замечательно, Сью. Что ты изучаешь?
– Все. Искусство главным образом. Мне нравится. Я действительно очень довольна. – Она поглядела на прерии. – Мы с Нэнси вместе собирались туда поступить. Думали, что будем жить в одной комнате. Я иногда думаю об этом. Иногда, когда мне очень хорошо, я начинаю думать о тех наших планах.
Дьюи посмотрел на серый камень с четырьмя именами и одной датой смерти: 15 ноября 1959 года.
– Ты часто сюда приходишь?
– Время от времени. Черт, какое яркое солнце. – Она надела темные очки. – Помните Бобби Раппа? Он женился на красивой девушке.
– Я слышал.
– Коллин Уайтхерст. Она правда красавица. И очень милая.
– Тем лучше для Бобби. – И, чтобы подразнить ее, Дьюи добавил: – Ну а ты как? У тебя, должно быть, много поклонников.
– Да так, ничего серьезного. Но вы мне напомнили… У вас есть часы? О! – воскликнула она, когда он сказал ей, что уже пятый час. – Мне надо бежать! Но я была рада вас видеть, мистер Дьюи.
– И я был рад тебя видеть, Сью. Удачи! – крикнул он ей вдогонку, когда она поспешно скрылась на тропинке, хорошенькая девушка с гладкими русыми волосами, развевавшимися на бегу, – точно такой же молодой женщиной могла бы быть Нэнси.
Потом Дьюи по аллее пошел домой, оставляя за спиной огромное небо, шепот ветра и клонящихся пшеничных колосьев.