Обратный отсчет. Записки анестезиолога (Пшибыло) - страница 38

В этом темном боксе, крошечный на взрослой каталке, сидел Майкл, улыбавшийся так невинно, что это против воли наводило на подозрения. Несмотря на одиночество, он нисколько не боялся; улыбка обнажала зубы, которые в потемках казались еще белей. Огромные карие глаза – чересчур огромные и чересчур карие, – придавали ему сходство с игрушечным мишкой, которого так и хочется потискать. Ему было всего четыре, но за мультяшной внешностью скрывался совсем другой мальчик, гораздо взрослей своих лет. Не успел я и рта раскрыть, как он понял, кто я такой – анестезиолог, доктор, дающий наркоз, – и зашел сразу с козырей.

– Я съел «Кэп-н-Кранч», – объявил Майкл.

– Что ты сказал?

Тишина.

– Когда?

Тишина.

Для большинства широкая обаятельная улыбка, пышные белые усы, британская морская шапка и густые брови капитана на коробке хлопьев «Кэп-н-Кранч» ассоциируются с вкусным завтраком (и кучей сахара). Для меня – с очень неприятным инцидентом, осложнением на операции, которое я никогда не забуду.

Операция Майкла шла у меня в тот день второй. На первой я работал с тем же хирургом, и мы успели обсудить случай Майкла и наш совместный план. Он страдал от врожденной кишечной непроходимости. Есть несколько причин непроходимости кишечника у новорожденных. Бывает, что часть кишечника остается недоразвитой (атрезия), бывает, что одна петля перекручивается, и в результате возникает заворот кишок или инкарцерированная грыжа; нервы могут не доходить до мышц в стенках прямой кишки, и тогда она не будет сокращаться и проталкивать вперед содержимое (болезнь Гиршпрунга); может не сформироваться анальное отверстие – непроходимый анус. Болезнь Майкла оказалась непростой; она затронула анус и, к сожалению, требовала периодических визитов в операционную для ревизии и формирования отверстия. В своем нежном возрасте он прекрасно знал, как все происходит.

Его заявление про «Кэп-н-Кранч» заставило меня похолодеть. Полный желудок хлопьев и кислоты – вот что означало оно для меня. И это серьезно влияло на план анестезии.


Через пятнадцать месяцев после первой публичной операции с применением анестезирующего газа появилось сообщение о первой смерти под наркозом. В 1848 г. пятнадцатилетняя девочка по имени Ханна Гринер, которой надо было удалить вросший ноготь, скончалась вскоре после того, как вдохнула газ. Точную причину смерти установить не удалось, но вскрытие показало, что ее легкие были полны крови и жидкости. В качестве непосредственной причины смерти записали сердечный ритм, несовместимый с жизнью. Скорее всего, она вдохнула содержимое желудка, которое попало в трахею и дальше, в легкие, что привело к ларингоспазму, или «сухому утоплению».