— На меня смотри! — теперь прозвучал рык.
Подбородок резко дернули вверх вместе с телом. Хаски держал руку ладонью ко мне. Всего сантиметров двадцать между нами.
Я не успела подумать о боли. Она в миг превратилась в какое-то извращенное удовольствие от прикосновений чужих пальцев при помощи энергии и взгляда хищника, которому меня подали на обед. Друг напротив друга, глаза в глаза.
— Проси прощения слезно, чтобы проникся! — молчала, но страх вошел гвоздем намертво. — А то с тобой мечтает порезвиться Трески, и я не стану мешать. С удовольствием понаблюдаю, не видел как трахают Бастардов.
Он говорил тихо. В лицо, овевая дыханием кожу. С трудом сдерживала желание закрыть глаза предвкушающе, как зверь будет меня есть. Медленно. По кусочкам питаться мною. С удовольствием.
— И групповуху не видел с участием Бастардов. Есть желающие тебя поиметь, несмотря на отвратный видок. Выбирай. Просить прощения или развлекать пол ночи? — с таким придыханием сказал, что мурашки обдали мгновенно.
Хочу этого зверя. Его когти на груди и клыки на шее. Вновь рухнула ладонями на пол, когда он перестал держать мое тело энергией. Я проклята. Со скрипом зубов процедила:
— Прости, — стало скользко и мерзко от самой себя.
— Не слышу, — шепот почти на ухо.
— Прости меня! — насколько хватило сил выкрикнула и посмотрела, наконец, ему в глаза. На хищника.
Несмотря на тягучее давление афродизиака, ненавидела все это. Его улыбку внезапную, он же никогда не улыбался раньше. Его гордую осанку. Тот момент, когда он успокоился и спину положил на диван. Его кулак, поддерживающий щеку и взгляд, которым изучал меня. Паутину энергии на ключице, мои очумелые глаза, колени на полу.
— Знаешь, это даже более возбуждающе, чем когда стоят на коленях и, клянясь в любви, лижут член, — спокойно поведал.
Вновь волной окатило с головы до ног. Зверь передо мной, и я реагировала на него. Унизительно. В предвкушении ждала дальнейших шагов.
Но что я могла сказать? Только опять убрать глаза в пол, присесть на ковер без сил и спрятать лицо в коленях.
— Свободна, — это слово было невероятным облегчением.
— Ей, ну дай закончу, — поклянчил Трески. Не надо…
— Нет… Алло… Да… Забирай… обратно, — к кому это относилось? Хотелось голову преклонить на холодный пол и остудиться. Так и сделала.
Спустя пару минут всеобщих смешков, колющих спину, подняли на ноги. Зрение окончательно расфокусировалось. Одели каким-то образом и мешком повалили на спину. В машине заснула.
А потом занесли в общежитие в комнату и только там смогла расслабиться. Под холодный поток воды на голову остудить мысли, тело, заставив стучать зубы. Сколько храбрилась? А по сути оказалось такой же, как и все Бастарды. Трусливой, беспомощной Аней, унизившейся ради спасения. Это была не роль. Я действительно боялась Хаски.