– Да, – сказал Дэвид спустя мгновение.
– Да?
Он пожал плечами.
– Если школу закроют, наверное, у нас больше не будет возможности сердиться друг на друга.
– Наверное, не будет.
Они сидели рядышком на кровати и молчали. Дэвид взял ее руку и нарисовал пальцем маленький кружок на раскрытой ладони. Стиви едва не потеряла равновесие от головокружения. А если он ее поцелует? Прямо сейчас, солнечным утром, когда их могут все увидеть? Прямо здесь, на кровати исчезнувшей одноклассницы, которая, возможно, еще и убийца?
Он слегка наклонился к ней, и ее качнуло назад. Она оперлась рукой о матрас и вдруг нащупала под ним что-то твердое.
Она откинула стеганое одеяло и вытащила небольшую коробку из меди – квадратную, сантиметров двадцать в длину и ширину, со скругленными углами. Видно было, что это старая вещь; время кое-где оставило на ней вмятины и ржавчину, но оно не могло скрыть, что это было настоящее произведение искусства. На крышке виднелись надпись «Чай “Старая Британия” в пакетиках» и картинка с дымящейся чашкой чая. Какая-то странная рухлядь.
Что-то гулко затарахтело.
Загрохотало прямо в голове.
На самом деле это был вертолет, зависший очень низко над землей. Его шум уже невозможно было игнорировать.
Дэвид обернулся на звук, отпустил руку Стиви и подошел к окну.
Она глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Повертела странную коробку, с трудом открыла крышку и высыпала содержимое на кровать. Какие-то остатки белых перьев, оторванный лоскут ткани с нашитыми бусинками, золотистый футлярчик губной помады, квадратная хрустальная клипса и миниатюрная туфелька, покрытая красной эмалью, которая оказалась контейнером для таблеток. Стиви несколько раз открыла и закрыла ее, разглядывая внутреннюю часть, отделанную потускневшей бронзой.
– Так странно, – пробормотала она. – Дэвид, посмотри.
– Подожди, – отозвался он.
Стиви заглянула в коробку еще раз. На дне лежали примятые сложенные листки разлинованной бумаги и около дюжины старых черно-белых фотографий с неровными и шероховатыми краями. Стиви развернула листок. На сгибах бумага чуть протерлась, но в целом была еще плотной и только чуть пожелтевшей. Аккуратным, чуть размашистым почерком было выведено:
Баллада о Фрэнки и Эдварде
2 апреля 1936 года
У Фрэнки и Эдварда было всего
В достатке, чего уж роптать.
Золота горы и серебро.
Но оба любили играть.
И оба хотели всю правду сказать.
Не кланялись ни одному королю
Фрэнки и Эдвард в ноги.
Любви и искусству всю жизнь свою
Они посвятили в итоге.
И свергли того, кто правил страной,
И взяли
Король был ловкач, балагур и шутник.