– Ты мудро говоришь, владыко, но сам вмешаться не можешь. Так вот повсюду и происходит. Все все понимают как люди православные, но как мужи, властью облеченные, делают иначе.
Епископ ничего не ответил боярину Евпатию, но тот понял, что старцу тоже горько от этого. Было уже очень поздно, а утром надо было пойти на богослужение, и поэтому боярин Евпатий поклонился епископу и направился в свою келью.
Боярин Константин Романович Мороз был уже пожилым человеком. Не мог он, надев доспехи, идти вместе с князем на поле брани, и посему именно на него и был оставлен город Пронск, удел князя Олега Ингварьевича Красного.
Константин Романович отправил вместе с князем на рать двух своих сынов. Весть об ужасном поражении на реке Воронеж потрясла боярина, но тот решил, что, раз не знает точно, приняли ли его сыны смерть в бою, значит, не будет их хоронить раньше времени. Впрочем, это была не единственная страшная весть.
Орда двигалась к Пронску. Чтобы не думать о том, живы ли его сыны, боярин приказал собраться всем именитым людям, чтобы вместе решить, что делать.
Получилось так, что в тереме боярина Константина Романовича Мороза собрались лишь одни старики. Все молодые ушли с князем на рать.
– Ну чего делать-то будем? – спросил у них боярин Константин Романович. – Сила вражья огромна. Будем в осаде сидеть и князя Олега ждать или выйдем в чисто поле?
– А ты это, боярин Константин Романович, намеренно такой выбор ставишь, чтобы иного мы не сделали? Ясно же, что выйти в поле смерть, а в осаде, может, и отсидимся. Сколько степняков-то идет? Сказывали, сорок тысяч.
– Ну, боярин Михаил Дмитриевич, прав ты, – сказал боярин Константин Романович, словно и не услышал язвительный тон Михаила, – раз в поле нам супротив них не выстоять, то будем в осаде отсиживаться. Запасов еды у нас до весны, так что с голоду не помрем. Людей только маловато. Меньше ста воинов. Но, Господь даст, они нас штурмом брать не станут.
Рать монголов показалась под Пронском на следующий день. Никто из прончан не видел такого большого воинства. Монголы послали всадника к стенам города.
– Урусы, ваши князья разбиты и пленены. Сдавайтесь, и вы, потеряв все богатства, сохраните свои животы.
Старики поняли, что против такой мощи им не выстоять.
– Ну чего, Константин Романович, – сказал Михаил Дмитриевич, – выйдем с тобой за стены?
– Да как-то охота пропала. Но что же нам, без боя сдаваться?
– Да какое там без боя. Пусть басурмане, прежде чем речи такие вести, нас с тобой в могилу отправят. Вот я всю жизнь смотрю на тебя, боярин Константин Романович, и думаю, что ты за человек? Изворотливый, но глупый, прости за откровенность, а у князя в почете. А я и умен, и честен, а он всегда мимо меня кубки посылает да на пиру уважением не балует. Вот перед смертью скажи мне, боярин, почему так?