Первое столкновение под стенами
Рано утром монгольская рать устремилась к городу. Казалось, полил дождь. Тысячи стрел обрушили степняки на защитников. Рязанцы ответили им таким же градом стрел.
Монгольские всадники падали с коней и тут же погибали под копытами кажущейся бесконечной своей же рати. Под этим градом стрел монголы устанавливали тын, который был уже сплетен, чтобы за ним укрываться от стрел ворогов.
Гавриил Константинович вместе с сыновьями стоял на стене и, когда взвились стрелы, укрылся щитом. Сначала казалось, что под таким дождем, несущим смерть, невозможно ничего поделать, но тут Гавриил увидел, что его младший сын Николай натянул лук и быстро выпустил стрелу. Так поступали и другие воины.
Сын смерти не боится, а я боюсь! Не бывать такому! Что он о батьке запомнит, подумал боярин Гавриил и тоже, вскинув лук, пустил стрелу.
Несколько часов противники осыпали друг друга стрелами, а в это время прямо перед городом образовалась настоящая крепость. Укрепив тыном под стенами свой стан, монголы стали нести меньше потерь. Теперь обе стороны осыпали друг друга стрелами, но редко те находили цели, так как все стреляли наугад.
Великий князь Юрий Игоревич понимал, что монголы хотят извести его людей, а после обрушиться на обессилевших. Ну что ж, пусть попробуют. У меня для них будет несколько неприятных подарочков.
– Православные, – обратился великий князь к дружинникам, которые пока стояли в отдалении от стен, – мы не будем стоять в стороне и нападем на врагов. Садитесь на коней и скачите за мной. Снесем выстроенный тын.
Великий князь Юрий Игоревич вместе с несколькими сотнями ратников выскочил из ворот и врубился в толпы монголов. Дружинники рубили врагов, щедро отдавая им долг за тех, кто остался лежать в битве на реке Воронеж.
– Ломайте их плетень! Ломайте! – закричал великий князь, понимая, что не стоит увлекаться. Несколько сотен человек бой такого размаха не решат, а вот головы сложат.
– Великий князь, – закричал воевода Михаил Петрович, человек, который был славным воином, но, после того как потерял трех сыновей на реке Воронеж, казалось, умер, – уводи людей, я прикрою ваш отход! Мертвые сраму не имут. Не поминай меня лихим словом, коли в чем виноват, прости!
Боярин все дни до битвы был сильно пьян, но сегодня он был не только трезв, но еще и одел под кольчугу лучший кафтан, сказав, что нынче к сыновьям отправится.
Михаил Петрович пустил коня вперед на несущуюся прямо на него конную лаву. С ним поскакало пять десятков ратников. Никто не определял, кому надлежит прикрыть отход. Люди сами приняли такое решение.