– Но как же с системой безопасности? – спрашивал Фаусто.
– Я могу избавиться от тепла, излучаемого моим телом.
– Каким образом?
Зейн пнул ногой ведерко для шампанского.
– Подержу руку секунд тридцать в ледяной воде, и она станет холодной, как кусок металла.
Да, но твоя рука все-таки не кусок металла! – воскликнула Тэлли. – И моя рука тоже! В этом вся проблема.
– Послушай, Тэлли, я ведь не прошу тебя сделать это первой.
Она покачала головой.
– Я вообще ничего делать не буду, Зейн. И ты тоже.
– Она права. – Фаусто смотрел на металлические зубья, торчащие из штамповочного стола, и их зеркальное отражение на крышке пресса. – Ты, конечно, молодец, крутую пасть соорудил, но совать туда руку – чистой воды безумие. Если просчитаешься хотя бы на сантиметр, пресс ударит по кости. Нам про это говорили на уроках труда. Ударная волна распространится вверх по руке, сотрясая и круша все на своем пути.
– Послушай, если выйдет промашка, мне все поправят и я буду как новенький. Но промашки не будет. Я даже подготовил отдельный профиль для тебя, Тэлли, – сообщил Зейн и показал ей другую карточку памяти. – Ведь твой-то браслет меньше.
– Если что-то не получится, тебя не приведут в порядок, – тихо проговорила Тэлли. – Даже в городской больнице не смогут восстановить размозженную руку.
– Не размозженную, а разжиженную, – поправил ее Фаусто. – Твои кости расплавятся, Зейн. От удара они превратятся в кисель.
– Послушай, Тэлли, – сказал Зейн, наклонившись и вынимая бутылку шампанского из ведерка. – Мне тоже не хотелось этого делать. Но сегодня утром у меня был приступ, помнишь?
Он откупорил бутылку, пробка с хлопком вылетела из горлышка.
– Что-что у тебя утром было? – переспросил Фаусто, а Тэлли лишь покачала головой.
– Нужно придумать что-то другое.
– Времени нет, – отрезал Зейн и сделал глоток из бутылки. – Ну что, Фаусто, поможешь мне?
– О какой помощи ты говоришь? – нахмурилась Тэлли.
– Крышку пресса можно опустить только двумя руками, – пояснил ей Фаусто. – Это тоже придумано для безопасности, чтобы никто нечаянно не проштамповал себя, сунув пальцы под пресс. Нужно, чтобы кто-то другой нажал на рычаги.
Фаусто строптиво сложил руки на груди, глядя на Зейна: – На меня не рассчитывай.
– Я тебе тоже помогать не стану! – заявила Тэлли.
– Тэлли, – со вздохом проговорил Зейн, – если сегодня ночью мы не удерем из города, мне придется под этот пресс положить голову. Головные боли у меня теперь каждые три дня, и с каждым разом становится все хуже. Нам надо уходить.
Фаусто нахмурился.
– О чем это вы говорите?
Зейн повернулся и посмотрел на него.