Весь вечер он искал Вовчика. Звонил к нему в квартиру, заехал в казино «Метрополя», но Рудерман залег где-то.
Дома Борис налил себе немного кампари, отхлебнул. Когда несколько часов назад он нашел в кармане убитого удостоверение ФСБ, то сразу понял, что оно не туфтовое.
А ФСБ не менты. Они рассчитываются за всех своих убитых. Значит, надо линять из города.
И как он, битый-перебитый, мог поверить этой суке Рудерману, что на чердак придет киллер, замочивший несколько дней назад председателя Морбанка Козлова, потому что с чердака он наблюдает за президентом АО «Горизонт».
Правда, ходили слухи, что чекисты сами устраняют новых русских, повязанных с криминалом, но Капитан не особенно в это верил.
Короче, влип он по полной программе. С этими невеселыми мыслями Борис допил кампари, лег и сразу уснул.
Разбудил его звонок в дверь. Капитан вскочил. В комнате было совсем светло.
Звонок снова задребезжал в прихожей. Борис включил монитор. На лестничной площадке стоял Серега Попов.
Капитан внимательно рассмотрел экран телевизора. Никаких подозрительных теней.
Конечно, он доверял своему бывшему сослуживцу Сереге Попову, но нынче жизнь такая — всех проверять надо.
Борис открыл дверь.
— Привет, Боря.
От Сереги невыносимо густо несло дорогим французским парфюмом.
Удивительно быстро бывший старший прапорщик-подрывник приладился к крутой московской моде. На шее у него висела золотая цепь, на руке — «рыжий» «ролекс» и массивный браслет. Конечно, на пальце левой руки расположилась крупная «гайка» — перстень с печаткой.
Борис посмотрел на него и улыбнулся.
— Ты чего, командир? — спросил Сергей.
— Золота на тебе больше, чем в ломбарде.
— Да брось ты, командир, люблю я это.
— Ты же не цыган.
— При чем здесь цыган? Нравится мне.
Действительно, Серега Попов с радостью окунулся в новую, непонятную жизнь. За один день он зарабатывал больше, чем за год опасной и тяжелой службы в Анголе или Мозамбике. Внешним аксессуарам благополучия он придавал особое значение. Пригнал из Мюнхена БМВ, одевался только в «Калинке-Стокманн», носил золото и отпадные часы.
— Ну, если нравится… Проходи.
— Ну что ты, в натуре, командир, достаешь меня с этими цацками.
— Да носи на здоровье. Ты теперь новый русский.
— Ну чё ты, в натуре…
— Вот видишь, и говорить стал, как малолетка из Матросской Тишины.
Серега насупился. Он любил и уважал Кондрашова с тех пор, как они вместе портили жизнь южноафриканцам в Анголе, а особенно в Мозамбике.
Борис Кондрашов тогда еще не был Капитаном, носил погоны старшего лейтенанта и командовал особой диверсионной группой, в которой специалистом-подрывником был старший прапорщик Попов. Поэтому любое замечание командира Сергей воспринимал болезненно.