Скандальная известность и магический писательский билет открыли ему двери в московский свет. Это был странный конгломерат, похожий на миску тюремной баланды, в которую бросали бог знает что. В тех, прошлых компаниях крутились работники ЦК, вездесущие чекисты, журналисты, получившие известность за разоблачение империалистов, дети первых, вторых, третьих лиц государства, популярные писатели, известные артисты и веселые щедрые люди, причастные к торговле и снабжению.
Именно в банях и ресторанах получал Китаин сведения о взятках, теневых операциях, торговле валютой, камнями и антиквариатом. На дачах в Барвихе и Архангельском, за шашлыками и выпивкой находил нужных людей. Но то, что было тогда, казалось нынче мелкими шалостями. Зачем новому министру баловаться камушками, напрягать посредников из Столешникова, — сейчас он продавал всю годовую выработку алмазов и деньги спокойно переводил на счет в банк за бугор.
Тимохин с удивлением смотрел на шефа. Китаин молча стоял посредине комнаты, сосредоточенно разглядывая деревянные панели, которыми были обиты стены.
— Вы чем-то недовольны, шеф?
— Нет, Слава, нет. Ты все правильно сделал. Но тебе придется на время с этой работы уйти.
— Вы мною недовольны? — жестко спросил Тимохин. Он ничем не показал свою настороженность, только на скулах вздулись желваки.
— Нет, Слава, я тобой очень доволен, только хочу поручить тебе новое дело, правда, не знаю, справишься ты или нет, — усмехнулся Китаин.
Тимохин молчал.
— Сколько тебе надо времени, чтобы снять пятисерийный телевизионный фильм?
В глазах Тимохина вспыхнула радость.
— Художественный?
— Да.
— Съемки в Москве?
— Как сценарий сделаешь.
— Месяцев восемь.
— Годится. Завтра в десять — у меня.
— О чем фильм?
— Политическое расследование о торговле оружием.
— Спасибо, — сказал Тимохин, и его голос задрожал.
— Слушай, Слава, — усмехнулся Китаин, — ты здесь ведь много зарабатываешь, штук десять зеленых в месяц, не меньше. А если бы тебе пятьсот в месяц дали, ты кино снимать согласился бы? Тимохин молча кивнул.
— Значит, не в деньгах счастье? Значит, правильно люди говорят?
Тимохин закурил, помолчал и тихо сказал:
— Неужели, Борис Васильевич, вы думаете, что за деньги все купить можно? Пятьсот долларов в месяц — это твердый прожиточный минимум. Мне с больной матерью этого вполне хватило бы.
— Подожди, Слава, ты же известный московский плейбой, гуляка…
— Я им был, — жестко ответил Тимохин, — когда в режиссерах ходил. А сейчас я в вашем кабаке шестерка.
— Ну что ж, — Китаин посмотрел на Тимохина со злым прищуром, — значит, быть по сему. С завтрашнего дня становишься опять кинорежиссером. Разработку сценария я подготовил. Писать будешь сам. Я соавтор. Деньги все твои.