— Вот здесь, — сказала Лиза, — здесь я его и встретила. Он мне навстречу шел быстро, почти бежал. Высокий, в куртке зеленой, кепка на голове маленькая, такая вроде серая. В руках чемоданчик черный плоский. Кейс, кажется, называется. Я еще удивилась: торопится, а идет в другую сторону от станции и автобуса. Правда, за день до ужаса этого я в кустах «жигули» видела.
— Где?
— Недалеко от шоссе.
Они подошли к кустам, и Олег сразу увидел поломанные ветки.
Он нагнулся, потрогал их руками. Некоторые из них были еще совсем сырые и клейкие.
— Что же вы нам раньше не сказали?
— Так я не подумала как-то, — огорченно ответила Лиза. — А сегодня утром товарищ приехал, ну и мы начали вспоминать…
Кусты образовывали естественный шалаш, спрятанную машину здесь увидеть было практически невозможно.
— А какого цвета была машина?
— Светлая, я мельком посмотрела, думаю, зачем «жигули» в кустах стоят, солнце в глаза било.
— Понятно.
— А может быть, влюбленные приезжали. Квартирный вопрос пока не решен. А в кустах им благодать…
— Все может быть, Леня, все может быть.
Олег опустился на корточки, влез в этот своеобразный шалаш. На мшистой траве не было никаких следов, колесная колея имелась, но ярко выраженных следов не было. Олег осмотрел землю сантиметр за сантиметром. Ничего. Даже окурков нет. Он вылез, огляделся. На земле тоже никаких следов.
— Значит, он заехал с шоссе, спрятал машину. Как же он шел к даче?
— Я думаю, через эту посадку, — сказал Середин, — видишь, она, словно живая изгородь, ведет прямо к забору Бурмина.
И они пошли через эту посадку, видя следы человека, прошедшего до них. Дошли почти до забора дачи.
— Все точно, — сказал Наумов, — вызывай людей, Середин, пусть осмотрят его маршрут.
— Да зачем, у меня здесь оперативник да твой шофер. Сами и осмотрим.
Три часа они ползали по земле, искололи руки, Леша даже лицо оцарапал. И все впустую.
— Ну как дальше жить будем? — спросил Середин Олега.
— Ты попробуй отработать версию Сутулого, а я — в Москву.
— Может, поменяемся?
— Я бы с удовольствием.
— Мне Сытин про Коробкова рассказал. Здорово мы влипли.
— Да, как точно выразился гражданин Коробков, карнавал был устроен неслабый.
— Вот же сволочь какая этот Грушин!
От упоминания одной фамилии Пончика у Наумова свело скулы.
— Ты мне, Леня, о нем лучше не говори. Иногда так жалеешь, что служишь в милиции.
— А ты не жалей, ты накажи его.
— Прохоров занимается.
— Вот и ладно. Ну езжай, а я здесь еще покружусь.
У мотеля на Минском шоссе Олег из машины набрал телефон Горелова.
— Горелов слушает.
— Здравствуйте. — Олег представился.