Горелов положил трубку, внимательно посмотрел на Олега. Что-то уж больно изменился этот весьма симпатичный ему парень.
— Слушай, — ахнул Горелов, — ты влюбился.
— А разве видно? — смущенно спросил Олег.
— И еще как.
— Вот что значит инженер человеческих душ.
— Это ты хватил. Инженеры Горький, Шолохов, Леонов, а я так, сантехник. Но тем не менее кто она?
— Я тебе потом расскажу, ладно?
— Ладно. Поехали.
Когда они садились в машину Горелова, Олег вдруг остановился.
— Ты чего? — спросил Горелов.
— Давай заедем на минутку в управление.
— Очень нужно?
— Очень.
Олег поднимался по ступенькам коридора, больше всего боясь, что его кто-нибудь задержит. И точно. В глубине коридора он увидел заместителя начальника главка, он шел в его сторону.
Муторно стало на душе у Наумова. Он уже представил себе предстоящий разговор, который ничего приятного ему не сулил.
Но генерал прошел мимо, глядя прямо перед собой, не замечая никого. Впрочем, так он ходил всегда, но сегодня что-то не то было в его походке. Какая-то неуверенность, несвойственная ему раньше. Он прошел мимо Наумова, не повернув головы в его сторону. Но Олег, не зная, что видит этого человека в коридорах управления последний раз, подумал, что ему здорово повезло.
Он открыл комнату. Все сияло необыкновенной чистотой. Даже старый бронзовый чернильный прибор, переходящий из поколения в поколение, сиял отдраенной медью.
Наумов сразу почувствовал твердую руку Бориса Прохорова. Когда-то, до МГУ, он окончил мореходное училище, с тех пор у него на всю жизнь укоренилась привычка к флотскому порядку.
Олег открыл сейф, вынул папку с рукописью Бурмина. Взял из нее свои заметки, начал запирать сейф и замер. За его спиной внезапно забили часы. Тонко и радостно. Комнату наполнил серебристый звон, напоминающий какую-то музыкальную фразу. Это действительно было чудом. Ожили напольные часы, исполненные в виде замковой башни. Ни один из старожилов уголовного розыска не помнил, когда это чудо работало. Часы, как и чернильный прибор, были также наследством героического прошлого. Действительно дивные дела творились во время его отсутствия, подумал Наумов. И у него сразу же улучшилось настроение.
Это заметил и Горелов, когда Олег садился в машину.
— Ты некий милицейский Антей, тебе нельзя отрываться от родной почвы.
Наумов весело подмигнул ему, положил папку на заднее сиденье.
— Рукопись Игоря? — Голос Горелова стал серьезным.
— Да.
— Дашь посмотреть?
— Чуть позже.
Машина выбралась на улицу Герцена, у магазина «Фрукты» Виктор лихо развернулся, и они очутились на бульварах. Промелькнул похожий на генерала в шинели, наброшенной на плечи, жизнеутверждающий Гоголь.