— Вера Федоровна, вспомните, ради бога, что было в этих пятнадцати страницах. — Олег даже вскочил от волнения. — От этого зависит очень многое.
— Что было… Он приехал в Гродно, с каким-то стариком разговаривал… Нет, не припомню… Если бы знала… Впрочем…
Вера Федоровна встала, вышла в другую комнату. Вернулась очень быстро. Положила на стол вытертую кожаную папку.
— У меня глупая привычка, я откладываю бракованные страницы. Знаете, лента изнашивается, отпечаток нечеткий.
Она копалась в папке. И снова потянулись минуты, похожие на вечность.
— Вот, — она протянула Наумову лист бумаги, — это из повести.
Наумов взял. На листе был напечатан всего один азбац. Буквы были словно смазаны:
«…и я опять посмотрел в окно. Вернее, какое это окно. Комната его — громадный круглый фонарь под самой крышей. Видимо, здесь когда-то находился зимний сад. И мне даже почувствовался неуловимо-нежный запах цветов. Какой отсюда был когда-то обзор! Сейчас, правда, с двух сторон его прикрыли новые десятиэтажные дома, но все же я вижу зелень деревьев, сквозь них кусок улицы и угол дома, на котором горит буква „М“, начало неоновой рекламы. Сейчас он войдет. И многое станет ясным. То есть практически все.
Неужели в этой комнате-фонаре я найду ответ?»
Дальше строчки обрывались.
— Этот дом в Гродно? — спросил Наумов, не веря в удачу.
— Конечно, это я помню четко. Хотите чаю или кофе? — Вера Федоровна встала.
— Нет, спасибо, мне пора. Горелов тоже отказался.
Когда они подошли к машине, был десятый час.
Впервые Леня Сытин руководил группой. Ему дали в помощь двух оперативников, и они поехали на улицу Чаплыгина. Было решено опросить всех жильцов соседнего дома, чьи окна выходили на подъезд, в котором находилась квартира Бурмина, и всех его соседей.
Но сначала Леня зашел в квартиру. Алла открыла дверь, на лице ее было выражение полного смирения с неизбежным злом, которое, по ее разумению, представляли работники милиции.
— Теперь вы? — спросила она. — Но я уже говорила вашему майору, что не видела этого человека.
— А голос его запомнили?
— Мне только и дел, что голоса запоминать. Голос как голос. Мужской.
Они стояли в прихожей, Алла даже не предложила Сытину пройти в комнату.
— Опишите сумки, в которые были сложены бумаги. И тут Леня, имевший уже кое-какой опыт в общении со свидетелями, был просто поражен точностью описания и обилием деталей.
Сумки оказались крупными, одна из синего материала болонья, с красными витыми ручками, с буквами «ОН». Правая сторона сумки была чуть надорвана, и из нее торчали бумаги. Вторая сумка темно-коричневая, простеганная, из кожзаменителя финского производства. Одна из ручек лопнула и скреплена белым проводом.