- Помню, помню, ты сам говорил мне об этом, когда еще не догадывался, кто таков Хумилис на самом деле. Ну что ж, если Мареско родился в Сэлтоне, не мудрено, что ему охота перед смертью взглянуть на родной дом. Жаль, конечно, что он так плох. Боюсь, при жизни он так и не успеет узнать, что на самом деле случилось с пропавшей девушкой. А что касается поездки - почему бы ему и не скрасить свои последние дни? Что он теряет - несколько часов жизни, которая и так ему в тягость? Одно плохо, что мы не можем порадовать его новостями о Джулиане Крус. А хотелось бы утешить напоследок хорошего человека.
- Может, еще и удастся,- промолвил брат Кадфаэль,- коли будет на то воля Господня. А от Николаса из Винчестера ничего новенького не слышно?
- Пока ничего. Да это и не диво - там ведь война прошла, город разорен, окрестности тоже. Трудно отыскать что-либо среди развалин да пепелищ.
- Ну а как твой пленник? - поинтересовался монах.- Не надумал добавить что-нибудь к своему рассказу о поездке в Винчестер?
Хью рассмеялся.
- Этот Гериет - малый не промах и прекрасно понимает, что пока вина не доказана, ему ничего не грозит. Темница, она, конечно, и есть темница, но он, видно, считает, что неплохо устроился: пить и есть дают, спит он не на голом полу,- сидит себе и в ус не дует. А одиночество его не больно-то гнетет. Сколько его ни спрашивали - он всякий раз повторяет одно и то же и ни разу не сбился. Уличить его во лжи я пока не сумел. Даже если б сюда понаехали королевские судьи из Лондона, то и они навряд ли добились бы большего. Правда, я позаботился о том, чтобы этот малый знал, что Реджинальд Крус уже дважды наведывался в замок и жаждет его крови. Если у дверей темницы и нужна стража, то лишь затем, чтобы оградить Гериета от этого Круса. Сам-то он бежать и не думает, сидит себе спокойно и ждет - уверен, что рано или поздно мы его выпустим,- улик-то против него как не было, так и нет.
- А ты веришь, что он мог посягнуть на жизнь этой девушки?
- А ты?
- В это я не верю. Но я не сомневаюсь в том, что он единственный, кто знает, что с ней на самом деле случилось. Пожалуй, разумнее с его стороны было бы рассказать об этом - но только тебе, чтобы больше никто не слышал. Неспроста ведь он все это скрывает. Как считаешь, мог бы ты его разговорить, если бы пообещал, что все останется между вами?
- Нет, - не раздумывая, ответил Хью. - Сам посуди, с чего бы он стал открывать мне душу, если три года держал язык за зубами и продолжает молчать даже в темнице. Он будет нем, как могила.