Оперуполномоченный Авдеев хорошо знал, что в любой группе военнопленных, которую выводят за пределы лагеря, как правило, находится «крот» – человек, работающий на лагерную администрацию, иными словами – предатель.
Старший лейтенант тщательно допросил всех шестерых пленных, среди которых был один офицер (лейтенант Иван Викулов), четверо рядовых и сержант. Виктор Авдеев оглядел сидевшего напротив него бывшего командира роты.
Полного доверия он ему не внушал, хотя в ответах не путался, подробно рассказал о семье, учёбе в военном училище, о своём подразделении, назвал фамилии командиров. Иван Викулов воевал с осени сорок первого года. Был ранен, а в мае 1942 года попал в плен во время трагично закончившегося для Красной Армии наступления Юго-Западного фронта под Харьковом.
Как доказательство, Викулов достал спрятанную в одежде потёртую медаль «За боевые заслуги».
– Ну и что мне твоя медаль? – отложив её в сторону, сказал особист. – Ты лучше объясни, почему офицеру Красной Армии фрицы такое доверие оказывают. Отпускают на работу за пределы лагеря, хотя командиров везде держат под усиленной охраной. Медаль сумел сохранить, несмотря на обыски. Большинство командиров немцы вообще в плен не брали, на месте расстреливали. Те, кто в лагерь попадал, от голода и болезней за считаные месяцы загибались. А ты ничего, живой-здоровый, даже медаль сохранил.
– Виноват я, – с вызовом ответил лейтенант. – В окружении переоделся в красноармейскую форму, потому и выжил.
– Ничего не скажешь, герой!
– Судите меня как хотите, – безнадёжно отмахнулся лейтенант. – Хорошего я от НКВД не ждал. Жалею только, что не ушёл в одиночку к партизанам. По крайней мере погиб бы не от своей пули, а в бою с фрицами.
Авдеев не торопясь свернул самокрутку, подвинул кисет и бумагу Викулову:
– Покури напоследок, Ваня.
– Значит, шлёпнете меня? Ну что же, курну перед дальней дорогой.
Особист уже подробно опросил Матвея Рябова и его сына Никиту. Они подробно рассказали, кто как себя вёл во время схватки на железной дороге. Викулов первым бросился догонять убегавшего полицая (старшего конвоя) и имел больше всех шансов получить пулю. Но под выстрел угодил другой пленный, а лейтенант вместе с товарищем прикончили полицая.
– Послушай, Иван, – глядя в глаза лейтенанту, сказал Авдеев. – Я не политработник и судить тебя за то, что форму сбросил и в плен попал, не моя работа. Но я уверен в одном: в вашей группе есть предатель. Припомни, все ли штырями насыпь долбили, может, кого-нибудь полицаи при себе держали? В лагере их наверняка проинструктировали, кого поберечь надо.