Кто-то из матросов, стоявших со мной, сказал, подняв голову:
— Снасти поют — значит, ветер не меньше шести баллов.
— Н-да, погодка, — проговорил другой. — По такой волне не очень-то разгонишься!.. Ни черта мы тут, братцы, не найдем.
— А кого мы сейчас ищем? — спросил я. — Китов? Кашалотов?
— Двух спермуэлов.
— Это еще кто? — не понял я.
— Норвежцы так кашалотов называют, — пояснил пожилой краснолицый моряк. — Из них «спермацет» добывают — знаешь? Ну вот. Мы за двумя этими бродягами и гонимся, от самого Анадыря. Думали, что они к Святому Лаврентию направятся, а они — вон куда сунулись сдуру! Совсем не в свои места.
— Почему ж — не в свои?
— Да ты, парень, какой-то дикий, — удивился краснолицый, — ты откуда к нам попал? На чем раньше плавал?
— На тральщиках.
— Селедку, значит, ловил! — Он усмехнулся пренебрежительно. — Оно и видно.
Я узнал немало любопытного об этих водяных гигантах. В отличие от усатых китов, питающихся планктонной «похлебкой», кашалоты (зубастые киты) едят кальмаров, осьминогов, разную донную рыбу. Они достают добычу с огромных глубин и являются лучшими в мире ныряльщиками. И вот именно в связи с этим они избегают, не любят арктические моря. Слишком уж мелки и бедны для них здешние воды! Рыбы тут, конечно, великое множество, но кальмар (главное лакомство!) обитает гораздо южнее — вблизи Японии и дальше, по всему Великому океану. И стада кашалотов пасутся, как правило, в тех пределах, не выше северных сороковых широт.
Одиночки, правда, заплывают и выше, встречаются всюду — но речь о них впереди! Сейчас мы говорим о коллективных, так сказать, стадных обычаях.
Для любовных игр и сражений спермуэлы собираются около Фиджи и Самоа, возле Бермудских и Азорских островов, а также у восточных берегов Японии, там, где проходит теплое течение Куросио. В тех местах разыгрываются порою жестокие, долгие битвы. Ведь кашалоты — полигамны! Как у моржей и у котиков, самцы у них владеют гаремами. На каждого повелителя приходится по пять — восемь самок. Однако обладать этим богатством — не просто… За счастье приходится бороться.
Может быть, потому, что спермуэл — многоженец, у него такое большое сердце? (Длина семь метров, а вес — около ста килограммов.) И голова у кашалота также не малая, она составляет треть туловища. Нижняя хватательная челюсть усажена пятьюдесятью страшными зубами, остротой и прочностью не уступающими акульим. Зато мозг мизерный: средний вес его всего пять килограммов… Ну а половой орган весит около восьми — почти вдвое больше! И соотношение всех этих деталей яснее всего, по-моему, раскрывает главную его сущность.