Как бы там ни было, Синаки, такое впечатление, по собственной воле не отказывался от разговора. Он довольно легко отвечал на мои вопросы, и при этом в его голосе не было той отчаянной обреченности, свойственной игрокам под действием сыворотки. Единственное, правда, временами понимать его было тяжеловато, так как словарный запас пока еще оставался довольно ограниченным. Но когда Ана-Тари, не привлекая лишнего внимания, настроила приборчик на постоянный лингвистический анализ, с каждой фразой общаться становилось все легче. Нейросеть, что ни говори, мощная штука.
Выяснилось, что во время удара орудиями «Каласкина» по планете погибли действительно не все. Кто-то спасся в убежищах, у кого-то собственные дома оказались не хуже. А потом, когда немногочисленные и разрозненные кучки выживших начали объединяться друг с другом, было принято общее решение не связываться с Содружеством. Альдноанский корабль прекратил обстрел, попытка высадки десанта окончилась неудачей (так, во всяком случае, говорили), и Гирама провалилась в небытие, став планетой-призраком. Те, кто в момент атаки находился в капсулах, были выброшены из Игры, кто-то даже умер, не выдержав резкого перепада реальности. А затем общество постепенно начало восстанавливаться. Выжившие возвели закрытые города, отбивая атаки зараженных и безжалостно изгоняя индивидов, даже едва заподозренных в наличии паразита — тяжелые времена диктуют особые правила. Постепенно эпидемия сошла на нет, потому что все зараженные умерли, погиб, по всей видимости, и паразит. Гирама начала понемногу приходить в себя, но технологически этот мир пострадал настолько, что все шесть тысяч триста с небольшим лет, которые прошли с момента атаки «Каласкина», рыболюди, по сути, заново развивались с уровня каменного века вперемешку с остатками былых достижений. Именно благодаря последним сохранилась память о трагических событиях, а также данные об Игре, ставшей для гирамцев недоступной. Постепенно Джи обрастала легендами, кое-кто даже стал сомневаться в том, что она вообще когда-либо существовала, но недавно все перевернулось с ног на голову.
— Расскажи мне подробно об этом моменте, — попросил я, затаив дыхание. Ведь все, что гирамец сообщил нам до этого, уже дало достаточно информации для размышления. Но, чувствую, это еще не самое интересное.
Синаки все так и сидел в той позе, которую принял сразу же после окончания эффекта паралича. Наверное, так у гирамцев принято, не знаю. Сейчас меня гораздо больше занимало то, как выжившие вернулись в Игру. А было, по словам моего собеседника, так.