Едва на меня взглянув, Фирбо повернулся к Кванторцо, с какой-то притворной старательностью ища у него совета:
— Вот так вопрос! Да именно потому, что никто не мог этому поверить!
— О нет, дорогой! — воскликнул я. — Посмотри-ка мне в глаза!
— Что ты хочешь сказать?
— Посмотри мне в глаза! — повторил я. — Я вовсе не хочу сказать, что все это правда! Можешь быть спокоен!
Он побледнел и с трудом заставил себя на меня взглянуть.
— Вот видишь! — воскликнул я. — Видишь! Ведь у тебя у самого в глазах страх!
— Да это просто потому, что ты мне кажешься сумасшедшим! — яростно закричал он мне в лицо.
Я засмеялся, и смеялся долго-долго, не в силах остановиться и замечая, какой страх и смятение вызывает в них обоих этот смех.
Остановился я внезапно, испугавшись, в свою очередь, устремленных на меня глаз. Ведь во всем, что я делал, во всем, что говорил, для этих двоих не было ни причины, ни смысла. Опомнившись, я резко сказал:
— Короче. Я пришел сюда, чтобы взглянуть на счет некоего Марко ди Дио. Я хочу узнать, как это он может столько лет не платить за квартиру и никто ничего не предпринимает для того, чтобы его выселить?
Я не ожидал, что мой вопрос вызовет у них такое изумление. Они смотрели друг на друга так, словно ждали, чтобы каждый из них подтвердил впечатление, которое у другого сложилось обо мне, а точнее, даже не обо мне, а о том неожиданном существе, которое вдруг во мне обнаружилось.
— Да что ты говоришь? Что ты такое несешь? — спросил Кванторцо.
— Вы что, еще не поняли? Я говорю о Марко ди Дио. Платит он за квартиру или нет?
Они продолжали, раскрыв рты, смотреть друг на друга.
Я снова расхохотался, потом внезапно сделался серьезным и сказал, обращаясь к кому-то, кто стоял как бы между мной и ими:
— С каких это пор ты интересуешься подобными вещами?
Пораженные еще больше, прямо-таки в ужасе, они уставились на меня, пытаясь понять, кто произнес фразу, которую они только что собирались мне сказать. Как же так? Это я сам ее сказал, я сам?
— Да-да, — продолжал я серьезно, — ты ведь прекрасно знаешь, что твой отец столько лет позволял ему жить в этом доме, этому Марко ди Дио, и ни разу его не потревожил. Так чего же это тебе вдруг взбрело в голову?
Я положил руку на плечо Кванторцо и уже с другим выражением лица, столь же серьезным, но с оттенком усталого нетерпения, добавил:
— Предупреждаю тебя, дорогой мой, что я тебе не мой отец!
Потом повернулся к Фирбо и положил другую руку на его плечо.
— Я желаю сию минуту получить от тебя все бумаги. И немедленно принудительное выселение. Хозяин здесь я, я здесь распоряжаюсь. Кроме того, мне нужен список всех моих домов с соответствующими бумагами на каждый. Где все это?