Тогда впервые мама дала волю гневу. Она вошла в комнату с горящими глазами, напомнив о долге, о том, что нужно быть достойной титула, который однажды станет ее.
Да, все верно. Она вела себя как эгоистичный ребенок, даже не подумав, что горе супруги может быть во сто крат сильнее.
Сесилия послушно поплелась за мамой, рассматривала рисунки и закрывала глаза, когда мама не смотрела в ее сторону. И все же она не выдержала и заплакала, когда увидела, что рядом с надгробием отца оставлено свободное место. Графиня заказала Питеру проект надгробия и для себя. Тогда мама позволила ей удалиться и сказала, что закончит все сама.
– Разве графиня не сделала выбор?
Скульптор кивнул:
– Для вашего отца. Но… У нее были предпочтения, но она не утвердила окончательный вариант для себя.
– Хорошо, я в скором времени приму решение, – обещала Сесилия, хотя понятия не имела, где хранятся рисунки. – Я дам ответ до твоего отъезда в Дувр.
Питер бросил на графиню удивленный взгляд и удалился.
Где же искать рисунки? Забрала ли она их с собой, когда покинула Лосфорд? Она непременно их отыщет… но заниматься этим сегодня не готова.
Незаметно в суматохе забот наступил сочельник. Вместо того чтобы играть в кости, смеяться над проделками шутов, придворные разбились на группы и направились в нижний двор на ангельскую мессу.
Марк прикрыл рот и зевнул. Он не был религиозным больше, чем остальные здесь присутствующие. Конечно, он считал, что судьба человека в руках Бога, а ему остается лишь молиться о милости и по возможности не грешить. Ему встречались люди, ставшие свидетелями Божьих деяний в этом мире. Например, многие утверждали, что не обошлось без Его воли и в Черный понедельник, когда на землю обрушился небывало мощный град. Сесилия говорила, что ее отец умер в это время. Интересно, стал ли граф свидетелем того события, а если да, то что об этом думал?
Сам Марк в жизни чаще сталкивался с проделками дьявола, хотя не считал себя вправе судить.
Он соблюдал необходимые обряды и считал нужным прислушиваться к мнению людей знающих и более мудрых.
Сегодня все было непривычно и совсем иначе. Стоя на чужой земле, коченея от холода так, что, казалось, он рискует превратится в ледяную статую, шевалье смотрел на чужое небо, видел ярко сверкавшие по воле Бога звезды и думал, что сейчас ангелы наблюдают за ними.
Ангерран говорил, что они должны благодарить Бога за милость. Марк поежился.
Сначала один поцелуй. Теперь второй. И он не хотел останавливаться. Он желал большего так сильно, что старался не приближаться к леди Сесилии, боясь не совладать с собой.