Сесилия долго боролась с собой, не позволяла прикоснуться, взглянуть, подумать, допустить ближе, боясь возможной привязанности. Видимо, пришло время, и не важно, кто будет рядом – он или кто-то другой. Или это важно? Сесилия сама не понимала.
Все происходило как в тумане. Кажется, они упали на ее кровать, поцелуи стали более жаркими, губы Марка уже касались ее шеи. Сильные пальцы сжали плечи, но прикосновения были одновременно нежными и возбуждающими.
Сесилия неожиданно проявила инициативу. Она ответила на поцелуй Марка с таким желанием, будто надеялась, что новые чувства сотрут воспоминания о прошлом, помогут хоть ненадолго забыться.
Руки со шрамами войны, прерывистое дыхание. Жар тела. Спутанные слова. Прикосновения. Руки. Пальцы. Его. Ее…
Ласки словно оживили тело. Новые, неизвестные ощущения. Обнаженная грудь, тепло дыхания, нежные губы. Как восхитительно и чудесно! Сесилия прижалась к сильному торсу. Внизу живота вспыхнул жар. Что это? Любовь? На мгновение показалось, что она бы предпочла умереть, но только не отказаться от его ласк. И в то же время ей было страшно. Противоречивые чувства толкали ее в объятия Марка и убеждали скорее освободиться от них и заставить его покинуть комнату.
Сесилия поцеловала его в губы. Мир ее сжался до размеров собственного тела. Все остальное за его пределами казалось не важным. Пальцы перебирали пряди его волос, скользили по впалым щекам, новый аромат окутывал ее, и она жадно вдохнула его полной грудью. В нем был запах кожи и стали с послевкусием чего-то насыщенного, похожего на терпкое красное вино. Рядом с ним она забыла о холоде и зиме, стало так жарко, что захотелось сбросить мешавшее платье и позволить себе полностью отдаться новым ощущениям, почувствовать их обнаженным телом…
Сесилия уперлась руками в грудь Марка и села. Все снова стало прежним. Вновь стало холодно, она увидела платье, которое приготовила, чтобы отдать служанке для чистки, услышала лай собак во внутреннем дворе.
Сесилия заморгала, стараясь восстановить дыхание. Поправила юбки, чтобы закрыть обнаженные ноги, резко повернулась и опустила их с кровати. Вздрогнула, все еще чувствуя на себе прикосновения его рук и губ. Их поведение вышло далеко за рамки простого перемирия.
– Ты… Я… – прошептала она, подыскивая слова.
Марк не произнес ни слова.
Она огляделась, отмечая очертания предметов, которые помогли бы вернуться в мир, который она хорошо знала. Как же все так запуталось? Все перемешалось: хорошее и плохое, белое и черное; при этом настоящее открывало возможности, о которых она даже не подозревала. За окном бушевал холодный и сильный ветер. Вдалеке звучала заунывная мелодия, от которой неожиданно захотелось танцевать. Теперь Рождество было связано не только с воспоминаниями, но и с новыми открытиями.