— Не начинай. Я уже наслушалась разнообразных звуков в этой комнате. Рыдающая Эви, хныкающая Эви, ноющая Эви. Сейчас будет Эви сопящая.
— В тебе нет ни капли сострадания. Ты только издеваться и умеешь.
— Эви, должно быть, ты ослепла. Или страдаешь манией величия. На мне тоже проклятие. И оно нравится мне не больше, чем твое.
— Я бы с удовольствием с тобой поменялась.
Мидара фыркнула.
— Когда я говорю «чувствовать», — сухо проговорила Эйлар, — я имею в виду иные чувства. Я умею чувствовать ложь.
Старшая сьерра задумалась. Аргумент показался ей весомым. Но она недаром считалась самой сообразительной из всей троицы. Прикинув что-то в уме, она отозвалась:
— Возможно, ты не чувствовала ложь, Эйлар. Но твой учитель гораздо сильнее тебя. Он вполне мог обмануть тебя и в этом.
— Но зачем?
— Затем, что ты добрая и великодушная, и потому приписываешь эти качества всем остальным. Но далеко не все люди ими обладают. Взять, к примеру, нашу дражайшую кузину. Узнав о том, что твой учитель наложил на нас проклятие, что бы ты подумала?
Девушка посмотрела на нее. Что бы она подумала? Она бы подумала, что Хьюго совершенно спятил. И еще, что после такого ему совершенно нельзя доверять и следует как можно скорее уходить подобру-поздорову.
Мидара удовлетворенно кивнула, должно быть, понимая это.
— Вот, поэтому тебя и обманули. Ты можешь еще пригодиться ему в качестве ученицы. Или у него какие-то иные планы насчет тебя. Я не знаю. Но я уверена, что это он использовал проклятия. Больше некому.
— Проклятия были заложены в тарры, — возразила ей Эйлар, — обычно, маги не используют этот способ для столь сильных заклятий. Это нетипично.
— И на этом основании ты решила, что придворный маг не причем? Откуда ты знаешь, какие у него обыкновения?
— Откуда я знаю? Я прожила рядом с ним почти семь лет! — возмущенно воскликнула та, — и последние три года он вообще ничего не готовил. Только я.
— У него могли быть запасы. В общем, довольно спорить, Эйлар. Ты меня не переубедишь, а я, судя по всему, тебя. Так что, хватит.
Эвианн, внимательно прислушивающаяся к их спору, спросила:
— А как насчет тебя, Эйлар? Что припасла Эгла для тебя?
— Не знаю. Со мной она еще не встречалась.
— И не встретится, — это была Мидара, — маг не позволит. Ты ведь его ученица.
— А ради Эглы? — предположила младшая сестра.
— Пф! Ради Эглы никто и не почешется. Теперь ее стали бояться, но никак не любить. Маг завел с ней шашни по одной-единственной причине.
— По какой?
— Глупый вопрос. Власть. В этом все дело. И сдается мне, именно он вертит ею, как хочет.