— Ничего они не сделали, — торопливо сказала она, — что они могли мне сделать?
— Они?
— Ох. Ну да.
— Сколько их было?
— Четверо. Но сэр Хьюго, я же говорю, они ничего мне не сделали.
— Но хотели, — прошипел он, — так, прекрасно, я с ними разберусь. Кто?
— Боже всемилостивый. Не надо с ними разбираться, я уже разобралась.
— Знаю я, как ты с ними разобралась. И сколько ты с них содрала.
Она отступила на шаг назад и едва не упала от изумления.
— Что? Откуда вы знаете?
— Я тебя знаю, этого мне достаточно.
— Нет, но я перед этим их как следует попугала. В красках расписала, что вы с ними сделаете и как скрутите в бараний рог. Они прониклись, сэр.
Кажется, угроза быть скрученной в бараний рог теперь грозила непосредственно ей.
— Ты… убоище… Что ты еще им сказала, прикрываясь моим именем?
— Ну… э-э-э… н-ничего… ничего, сэр.
— Выдрать бы тебя, как следует, — заключил он, — жаль, поздно.
— Да я ничего особенного им не сказала, — стала оправдываться Эйлар.
— Могу себе представить, что именно ты им сказала.
— Но ведь подействовало. Они теперь шелковые. Разве что, только на цыпочках не бегают.
Сэр Хьюго сдержал смешок.
— Ничего, скоро забегают.
— Но ведь вы не собираетесь…
— Это тебя не касается. Ступай себе, торгуй зельями и позорь мое имя, чучело.
— Но сэр Хьюго, это нечестно. Я пообещала…
— Не надо было обещать.
Эйлар душераздирающе вздохнула.
— И этого делать не надо, — предупредил он ее, — не разжалобишь. Сама виновата.
— Ох, ну да, я всегда виновата.
— И этого не надо.
— Что бы я не сделала…, — с подлинным чувством отчаянья проговорила она, — вечно все не так.
— Теперь тебе остается лишь зарыдать, — съязвил бессердечный учитель, — бедная я, несчастная, никто меня не любит.
— А вот и нет, — фыркнула Эйлар, — еще чего. Стану я рыдать.
— Да, точно. Ты не умеешь. Ладно, успокойся, я скажу, что умею читать мысли. А теперь иди и не мозоль мне глаза.
— Спасибо, сэр, — довольная девушка поскорее ушла, пока он не передумал.
Как все-таки странно! Такого она не ожидала. Пугая ту четверку именем сэра Хьюго, Эйлар никогда всерьез не допускала, что он вдруг на самом деле станет за нее заступаться. Оказывается, она ошибалась. Должно быть, престиж придворного мага много значит. Задевая его ученицу, задеваешь и его, а это значит, не уважаешь. Неуважение — это плохо, это оскорбление, за это надо рассчитаться.
Так, за всевозможными делами прошел час и пора было отправляться на половину сьерров. Все же, неплохо придумал сьерр Ирвин. Она обязана подчиняться приказам вышестоящих, не так ли? А раз он приказал, то с нее и взятки гладки. Впрочем, распространяется ли это правило на магов и их учеников? Этого Эйлар не знала. Но тогда тем более. Всегда можно сказать, я, мол, понятия не имела, что на приказы господ сьерров нужно плевать с высокой колокольни.