— Ну так что, Фьярра? — вырвал меня из мира мрачных раздумий голос колдуньи.
— Я не…
— Теперь ты Фьярра. О другом имени забудь. Для тебя его больше не существует.
Так и хотелось, оттопырив средний палец, изобразить неприличный жест. Не знаю, как сдержалась. Наверное, просто было лень отнимать руки от ласкающего кожу пламени. Да и поймёт ли эта средневековая.
— Ну так мне говорить?
Кивнула.
Пусть говорит. А я буду слушать и запоминать. Присматриваться к окружающим. В конце концов, эта тётка, так даже и не представившаяся, наверняка не единственная на всё село, то бишь мир, ведьма. Найдутся и другие маги. Должны найтись. Вдруг кто-нибудь из них мне посочувствует и по доброте душевной захочет помочь. Да и вообще, что-то мне подсказывало, что переселение душ в Ада-бла-бла-бла незаконно. Уже не говорю про подставу с невестой и околпачивание вельможного жениха.
Интересно, как отреагирует этот Скальде Гры… Гре… (каюсь, мне всегда было сложно запоминать заковыристые имена и названия), дракон, в общем, узнав, что в отборе принимает участие фальшивая Фьярра?
Но пока что лучше буду молчать. Пока не узнаю, с кем можно дружить и откровенничать, а от кого лучше держаться подальше.
Молчать и слушать. Слушать и запоминать…
* * *
Занимался рассвет. Робкие лучи зарождающегося дня постепенно проникали в комнату. Стелились по каменному, покрытому мехами полу, по стенам в гобеленах, по широкому ложу. На нём безмятежно спала девушка, нагая и прекрасная, как сама Илири — богиня света и любви, которой поклонялись в соседнем королевстве.
Рядом с красавицей, заложив руки за голову, лежал мужчина. Он уже давно сбросил с себя тяжёлые цепи сна, и теперь его холодный, ничего не выражающий взгляд блуждал по потолку, подёрнутому узором из трещин.
Древней цитадели правителей Сумеречной империи уже давно перевалило за тысячу лет, и, наверное, следовало бы задуматься о реставрации родового гнезда. Но Скальде Герхильду Ледяной Лог нравился таким, какой он есть. Нравилась его мрачность, грубая роскошь огромных, объятых сумраком залов. Даже сквозняки, гулявшие по замку и ночами гремевшие в галереях доспехами, находили отклик в душе тальдена.
Услышав, как зашуршали простыни, почувствовав, что её больше не окутывает тепло мужчины, в объятиях которого она мечтала засыпать каждую ночь, девушка открыла глаза. И хоть лица мага не было видно, по его напряжённой позе, по мышцам, обозначившимся на сильных руках, Далива поняла, его что-то гложет.
— Ты чем-то встревожен. Я же вижу. — Красавица приникла к своему повелителю, положила голову ему на плечо, и золотистый локон тугой спиралью скользнул на обнажённую грудь мага.