Вот ведь сногсшибательный мужчина. В прямом смысле слова.
Будущий правитель приветствовал каждую избранницу вежливой, но совершенно ничего не выражающей улыбкой. Потом что-то говорил девушке, и на губах у той тоже расцветала улыбка, застенчивая и вполне искренняя.
Одарив вниманием одну претендентку, маг подходил к следующей.
И, пока Его Великолепие отпускал комплименты по порядку номеров всем алианам, я была вынуждена подсчитывать падавшие на носки моих сапог снежинки и не смела разогнуться. От долгого пребывания в неудобной позе затекли ноги, руки и всё остальное. Чувство раздражения начало стремительно брать верх над волнением. Быть может, Фьярра и привыкла по полчаса корячиться в реверансах. Я же такой выдержкой, увы, не обладала.
В какой-то момент поняла, что всё, сейчас неуклюже растянусь на сцене на потеху публике. Желая избежать конфуза, выпрямилась. Оставалось надеяться, что Его Великолепие не расценит это, как проявление неуважения с моей стороны.
А если и расценит — сам виноват. Ползёт как черепаха. Да и вообще, нефиг так долго языком чесать с номером восемь.
Не успела расправить плечи, как в меня стрелой метнулся хищный взгляд холодных серых глаз. Маг сразу же потерял интерес к бледнолицей брюнетке, отчего та обиженно поджала губы и недобро на меня покосилась.
Тальден тоже выглядел недовольным. Смотрите-ка! Хмурится. Значит, всё-таки небезнадёжен. Какие-то эмоции может испытывать, пусть даже и отрицательные.
И чего, спрашивается, тогда придуривается…
Маг поравнялся со мной. Глядя на меня с высоты своего немалого роста, спросил:
— Вы всегда так пристально разглядываете мужчин?
Улыбку зажал. Или же на восьмой претендентке они у него просто закончились.
— Только тех, за которых планирую выйти замуж. — Это я так пошутила. Пыталась разрядить обстановку. Она вокруг нас была немного наэлектризована.
— И много у вас таких? — Наследник заломил бровь, явно не оценив моё чувство юмора.
Шуток не понимает. Плохой знак.
Этим он окончательно выбил меня из колеи. Потому и ляпнула, не подумав:
— Пока только вы. — Почувствовала, что меня начинает подташнивать и колотить.
Горожане, тальден, старейшины, соперницы — все смотрели на меня с такими лицами, как будто чего-то ждали. И это заставляло нервничать.
— Добро пожаловать в Хрустальный город, эсселин, — снова приняв безразличный вид, бросил Герхильд.
Обдав напоследок своим холодом, спустился со сцены. Уступил место дородной даме в роскошном наряде и таком же, как у Блодейны, колпаке с вуалью.
Обведя зрителей торжественным взглядом, женщина громко заговорила, и её хорошо поставленный, звучный голос, наверняка усиленный магией, разлетелся по всей площади: