На самом деле моя фраза звучала по-иному: «Значит, я буду жить в сытости и роскоши, а моя семья обречена на голодную смерть?»
— Не я устанавливал правила, — прорычал Тамлин.
— Мои близкие голодают, — сказала я.
Я не считала зазорным просить, тем более не за себя. Я дала обещание, которое привыкла выполнять. Без этого обещания я чувствовала себя пустым местом.
— Пожалуйста, отпустите меня домой. Ведь должны же быть в правилах Соглашения какие-то другие лазейки. Другие способы искупить мою вину.
— Искупить вину? — удивился Ласэн. — Ты даже прощения не попросила за убийство Андраса.
Он забыл, как совсем недавно раскланивался передо мною и говорил льстивые слова.
— Я прошу прощения, — прошептала я, глядя в его единственный красно-коричневый глаз.
Ласэн привалился к спинке стула:
— Как ты его убила? Между вами произошло кровавое сражение? Или это было хладнокровное убийство?
У меня одеревенела спина.
— Сначала я выпустила в него рябиновую стрелу. Потом обычную, в глаз. Он не пытался на меня напасть. После первого выстрела он лишь смотрел на меня.
— И ты все равно его убила, — прошипел Ласэн. — Он и раненый мог бы свалить тебя одним ударом. Но он этого не сделал. Зато ты его добила, а потом хладнокровно содрала с него шкуру.
— Довольно, Ласэн! — резко оборвал своего придворного Тамлин. — Я не желаю знать подробности.
Он повернулся ко мне — бессмертный, свирепый, непреклонный.
Не дав ему рта раскрыть, я заговорила сама:
— Без меня моя семья не протянет и месяца.
Ласэн хмыкнул. Я сердито скрежетнула зубами.
— У тебя никогда не сводило живот от голода? — спросила я. Злость, обуявшая меня, заглушала все доводы здравого смысла. — В доме — хоть шаром покати, и ты не знаешь, когда на столе снова появится еда. Такое тебе знакомо?
— Твоя семья жива, и смерть от голода им не грозит, — сказал мне Тамлин. — И еды на их столе будет больше, чем добывала ты своей охотой. Плохо же ты думаешь о фэйри. Я прекрасно сознавал, что забираю у твоего отца и сестер единственную кормилицу. Не переживай, у них будет сытая жизнь. Я об этом позаботился.
— И ты можешь поклясться? — спросила я.
Пусть фэйри не способны врать, но я должна услышать подтверждение сказанного.
Тамлин удивленно засмеялся:
— Клянусь всем, что из себя представляю и чем владею.
— Почему ты не сказал мне об этом, когда уводил из дома?
— А ты бы поверила? Ты и сейчас не больно-то веришь.
Его когти впились в подлокотники кресла. Вполне понятный сигнал, чтобы остановить мой поток гневных слов. Но я уже не могла удержаться:
— С чего я должна тебе верить? Все вы мастера плести небылицы, лишь бы оправдать ваши действия.