— Ты выглядишь чудесно, — восхищенно сказал Дэниел.
— Да-да, прекрасно. — Гас повернулся ко мне и хорошенько осмотрел меня с ног до головы.
— Ага, — подхватила Шарлотта.
— Спасибо.
— Готова? — поднялся Гас.
— Готова, — ответила я.
— Было очень приятно познакомиться со всеми вами, — обратился Гас к присутствующим. Очевидно, вчерашняя враждебность была забыта. — И удачи с… э-э… — кивнул он Шарлотте.
— Спасибо, — нервно улыбнулась Шарлотта.
— И тебе того же, — подмигнул мне Дэниел.
— И тебе, — подмигнула я в ответ.
Было холодно, но сухо, ясно и безветренно.
— У тебя есть перчатки, Люси?
— Есть.
— Дай-ка их мне.
— Что?
«Эгоистичная скотина!»
— Да не волнуйся, я не для себя! — засмеялся Гас. — Смотри, одну мы наденем тебе на правую руку, вторую — мне на левую, а твоей левой рукой и моей правой мы будем держаться за руки. Поняла?
— Поняла.
Замечательно он придумал! И заодно решился вопрос с тем, брать мне его за руку или нет: вчера вечером с этим у меня не было проблем, но в трезвом свете холодного дня я сомневалась, хватит ли мне на это смелости.
И так, рука об руку, с румяными от морозца щеками, мы зашагали вперед. Вскоре мы уселись на скамейку и, по-прежнему держась за руки, стали наблюдать за резвящимися белками.
Гас был так великолепен, его темные волосы так блестели, на щеках его была такая сексуальная щетина (очевидно, он не нашел эпилятор Карен) и его глаза были такими зелеными, что я не могла отвести от него взгляд, хотя знала, что так вести себя так неприлично.
— Как хорошо, — вздохнула я. — Ты молодец, что вытащил меня из дома.
— Я рад, что ты считаешь меня молодцом, малышка Люси Салливан. Большинство людей считают меня шалопаем.
— Почему? — спросила я.
— Понятия не имею! — Он очень правдоподобно изобразил простодушное удивление. — И вообще, те, кто считает меня шалопаем, просто еще не видели мою семью.
Ого! На горизонте замаячило неприятное откровение. Я собралась с духом и ринулась навстречу опасности.
— А… какая у тебя семья?
Он искоса глянул на меня:
— Неприятно говорить такое про свою родню, но они — сумасшедшие чистой воды.
Я попыталась скрыть тревогу, охватившую меня при этих словах, но он все равно заметил и расхохотался:
— Бедняжка Люси! Ты бы видела сейчас свое несчастное личико!
Я попыталась храбро улыбнуться.
— Не беспокойся, Люси, я тебя разыгрываю. Они не психи… — Тут я облегченно вздохнула. — … в буквальном смысле этого слова, — закончил фразу Гас. — Но они очень, очень эмоциональные люди. Да, пожалуй, такое описание лучше всего соответствует истине.