Что делать завтра, если злая судьба поставит её лицом к лицу с Вильдой или Мариной? Ей не продержаться против них и секунды.
Была скрытая надежда на то, что вдруг, неожиданно, как в плохом сериале — опа! — и в дамках. Мановению её руки подвластны все стихии! Но здравый смысл твёрдо стоял на том, что у этих надежд мало возможностей осуществиться.
У людей нет магических способностей. И в самое ближайшее время вся эта прекрасно-радужная свора порвёт её как Тузик грелку.
Мириться с этим Ирина не собиралась. Ломала мозги, представляя, что можно сделать, предпринять, придумать для того, чтобы выжить. Но креативных идей не было, как извилинами ни крути. А жить очень-очень хотелось.
Абсурдно умирать из-за жениха, который тебе не нужен.
К тому моменту, когда в дверь постучали, Ирина, за отсутствием лучших идей, начинала потихонечку ронять в платок скупые слёзы.
Меньше всего она ожидала увидеть на пороге своей комнаты Шаха. Отчего-то в глубине души поселилась уверенность, что после вчерашнего музыкального вечера Распорядитель Игр всеми путями станет её избегать. С одной стороны, приятно ошибиться. С другой, кому понравится встретить красивого парня с распухшим носом и красными от слёз, глазами?
Шах-то, как всегда, выглядел шикарно. Рубашка на груди провокационно распахнута. Слегка вьющиеся волосы сексуально спадают на пышные кружева сорочки. На безымянном пальце поблескивает драгоценный перстень с нежно-любимым им рубином.
— Добрый день. Могу я войти? — с подкупающей вежливостью обратился он к ней.
Голос у Шаха был почти таким же мягким, как кружево на его груди.
— Я не ждала гостей, — ледяным тоном произнесла Ирина.
— Прости за навязчивость, но нам нужно поговорить.
Ирина посторонилась, пропуская его в комнату. К её удивлению, он не двинулся с места. Некстати (или, может, наоборот, кстати?) вспомнились поверья о том, что нечисть никогда не входит без приглашения.
Подумав, что хуже всё равно не будет (хуже-то некуда), Ирина обречённо кивнула:
— Входите.
После официального приглашения Шах вошёл, тихо и аккуратно прикрывая за собой дверь.
Встав рядом, он несколько секунд молчаливо наблюдал окрестности, открывающиеся из окна.
— Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, — наконец произнёс он.
— Понимаете? — с сомнением, зло протянула Ирина. — О, в таком случае вам, наверняка, ясно, какой злой насмешкой сегодня воспринимались ваши вчерашние тирады о том, что нужно быть сильной? И про честные правила — тоже смешно! Я примерно в таком же равном положении с другими красотками, как младенец со спезназом.