Она улыбнулась:
– Что ж, рада, что ты не выбежала отсюда с воплями.
На стене, над диваном – который выглядел так, словно его сбросили сюда с самолета на парашюте, но парашют не раскрылся, – висели два больших плаката – «Чужие» и «Терминатор». Заметив, что я смотрю на них, Саша пояснила, что Джеймс Кэмерон – или Дэвид, я не помню, – ее кумир, и изначально он занимался именно спецэффектами и лишь потом стал снимать кино самостоятельно. Пока она рассказывала, у меня запищали часы. Я, как обычно, извинилась и стала нажимать на кнопки, чтобы вырубить будильник.
– Ты ведь в курсе, что твои часы всех дико раздражают? – вдруг спросила Саша. Я изумленно посмотрела на нее, она пояснила: – Ну вот этот твой бзик с часами, которые пищат каждые пять минут.
– Десять.
– Что?
– Каждые десять минут.
– Ну, десять, неважно. Я хочу сказать, что это выглядит очень манипулятивно. Как будто ты отчаянно пытаешься привлечь к себе внимание, – она выставила перед собой ладони в защитном жесте, – пойми меня правильно, я читала Оливера Сакса и знаю, что за каждым нервным тиком скрывается трагедия и все такое – но! – также я знаю, что неврозы – это то, с чем люди борются, а не то, чему они потакают.
* * *
– Нет, ну вы представляете? Именно так и сказала: я, видите ли, использую свои неврозы, чтобы давить на жалость! – ворчала я, сидя на кушетке в кабинете психолога, Нины. – Манипулирую людьми. Просто невероятно.
Я ждала, что Нина поддержит меня, но она терпеливо молчала. И по интонации ее молчания я поняла – похоже, она на стороне Саши.
И, в общем, короче, на следующий день я вернулась в лофт-студию, к манекенам и силиконовым головам.
– Прости. Я так глупо убежала вчера. В общем. Спасибо тебе.
Она удивленно смотрела на меня. Стояла в своей красной бандане в окружении жутких манекенов.
– За что?
– Ну, за то, что сказала правду. В смысле, я так привыкла, что люди возятся со мной, терпят мои бзики и, ну, знаешь, относятся ко мне так, словно я стеклянная. В какой-то степени это меня испортило, и я стала этим пользоваться. Но… но я работаю над собой. По воскресеньям я хожу без часов.
– У нас занятия по понедельникам и средам.
– Ну вот и отлично. Значит, по понедельникам и средам тоже буду без часов.
Я сняла часы и бросила в рюкзак. Часы тут же запищали там, внутри, и я, извиняясь, краснея, полезла за ними.
– Мы начинаем через пять минут, – сказала Саша. – Идем, покажу студию.
* * *
На занятиях Саша много рассказывала и об истории своего ремесла, и о себе. Она начинала как скульптор, мечтала высекать из камня и даже успела сделать несколько мраморных скульптур, но еще в университете познакомилась с группой художников, называвших себя гиперреалистами, – они тоже создавали скульптуры, но не из камня, а из пенолатекса, пластика и силикона. Скульптуры их были (как правило) жуткими до одури – предельно реалистичные тела в предельно нереалистичных позах и конфигурациях. Сашу все это очень заинтересовало – новый, весьма необычный подход к процессу создания таких скульптур и, собственно, материал, – пенолатекс, предельно податливый и, главное, до чертиков реалистичный и похожий на кожу.