— Лорд Блэквелл, — сказала я и он повернул ко мне голову, — Вы дали мне медальон, с помощью которого всегда можете меня найти. Логично предположить, что есть и обратный эффект, так? А как прошла просто: купол из чего состоит?
— Из магии, само собой.
— Тогда он принял меня за магию. Всё просто!
Его пальцы размеренно застучали по подлокотнику кресла, будто помогая усваивать информацию. Он не стал спорить, потому что это глупо. Всё просто, действительно очень просто. Намного проще, чем может показаться типичному магу Сакраля, ведь они так всё усложняют…
Я вдруг вспомнила кое-что, о чём не могла молчать:
— Милорд, спасибо за саи. Хотя это слишком дорогое вложение в рабов.
— Ты его уже отбила сегодняшней выходкой с виски. Но на приёмы и балы не суйся!
— Есть, босс!
Я ухожу, ловя себя на мысли, что очень, просто до безумия хочу остаться рядом. Ассоциативное мышление рисует в мыслях собаку, спящую в ногах хозяина или на прикроватном коврике… Фыркаю вслух. Не очень я люблю собак. Люблю кошек, лошадей, хищных птиц и… волков. Но не собак. Преданность — это дело хорошее, но не уверенна, что я способна на такое слепое чувство.
Не зарекайся, Алиса, не зарекайся!
Всё произошло быстрее, чем ожидала Алиса. Натаниэль Баллак уже утром следующего дня стал её объектом совершенно добровольно. Девушка спустилась в холл и ждала встречи со своим новым «заданием». Наконец, он соизволил спуститься, опоздав на час:
— Какая у меня симпатичная охрана! — начал он, — Но будет ли от тебя толк? Элис, да?
— Алиса Лефрой, — поправила его Алиса.
— Аннабель говорила о тебе, — злорадно сказал он и его лицо озарило выражение, по которому можно было сказать без сомнений: если сказанное Графиней и прошло цензуру, то в любом случае носило негативный подтекст, хотя Алиса и без этого не питала надежд на расположение Аннабель Гринден, — Давай сразу договоримся: я делаю то, что хочу. У меня большие планы на гарем Герцога, а также на его погреб…
Он говорил всю дорогу до столовой, но Алиса не слушала. Она держалась на расстоянии и считала свечи, которые попадались на пути, чтобы как-то отвлечься от неприязни к заносчивому родственнику Графини. Он нравился ей немногим больше, чем его неприятная кузина, но от этого времяпровождение с ним не становилось легче. Она с горечью осознала, что Блэквелл не зря переспросил её о готовности принять особую службу. Это действительно было неприятно: делать то, что тебе не угодно по чьему-то приказу.
Ей приходилось повсюду следовать за Натаниэлем, куда бы он ни шел, чтобы не делал, а делал он всего несколько вещей: опустошал графины с выпивкой, сплетничал со своими знакомыми, ругался с прислугой и домогался до женщин. Ирония была в том, что выглядел он хоть и холёно, но почему-то женщины совершенно не отвечали на его интерес взаимностью, чему Алиса в душе очень злорадствовала. Причину она видела в абсолютном отсутствии мужественности.