— Набиваешь себе цену?
— Незачем, вы это сами с успехом сделали, отдав за меня как за целый гарем.
— Я не люблю дешевые игрушки, так что не считай это своей заслугой… это мой каприз. Мне сказали, ты никому не покорялась. Почему?
— А это мой каприз, — уклончиво ответила Алиса и хитро прищурилась.
— Ты находишь время для прихоти на пороге смерти?
— Всегда есть время для прихоти, особенно если это касается выбора человека, который будет обладать твоей свободой.
— И что, неужели я прошёл твой жёсткий кастинг?
Алиса посмотрела холодно исподлобья. Лорд Блэквелл выждал несколько секунд прежде чем искренне рассмеяться, хоть смех себе позволял редко:
— Так чего ты в итоге боишься: смерти или признать меня своим Хозяином? — он наблюдал за её растерянностью и злостью с упоением, — Какая дилемма. Не просто наверно тебя подловить, так что я горд собой! Что-то мне подсказывает, что смерть для тебя не страшна, значит, придётся учить тебя по-другому.
Блэквелл краем глаза посмотрел в сторону рояля, потом снова на Алису. А она… поёжилась и костяшки её пальцев побелели от напряжения, хотя лицо не выдавало страха. Он ничего не говорил, ничего не объяснял, просто смотрел так, будто в эти секунды решается её судьба, но на деле всё было уже решено.
Он пытливо на неё смотрел какое-то время, а она изучала глазами огонь, будто что-то обдумывая. Потом она перевела взгляд на Майкла Уоррена, стоящего у рояля и медленно произнесла:
— Я прекрасно понимаю, что происходит.
— И что происходит?
— Прощупываете мои слабости, хотите напугать, чтобы потом мною управлять. Мужчины в этом одинаковы до разочарования.
— Не о том думаешь. Сотрудничество — твой единственный шанс избежать грядущего.
— Не там вы врага ищите, Милорд. Но вас не переубедить, поэтому делайте то, что задумали.
Он не поверил своим ушам. Лорд Блэквелл не ожидал от рабыни такого выбора, ведь было очевидно, что она скорее пойдёт на смерть, чем будет изнасилована. Герцог пошёл к роялю, где стоял без дела Уоррен и шепнул что-то на ухо своему приятелю, а потом сел на стул, открыл крышку инструмента и начал играть какую-то депрессивную мелодию совершенно самозабвенно. Он в миг отключился от того, что происходит вокруг, отчего Алиса поёжилась, потому что ей не нравился человек, который сейчас уверенно к ней шёл, разглядывая вожделеющим взглядом. Он произнёс:
— Я буду сегодня тебя учить смирению и послушанию, детка! — самодовольно сказал он, а Алиса подняла надменно бровь, — Дуру не включай, всё очевидно, я буду тебя иметь, пока ты не усвоишь урок. И я надеюсь, что тебя хватит надолго, потому что программа насыщенная и… унизительная.