— Я люблю тебя, моя Лани, люблю! — шептал Тео между поцелуями.
— А я тебя, мой наглый дракон! — отвечала я.
Последняя связная мысль была, что нужно бы в спальню переправить. Тео аккуратненько меня приподнял, и мне стало все равно, что мы вообще-то из ванны и не выбрались. Мой мир взорвался миллионами осколков. Теперь застонал мой муж. Его дыхание участилось, движения то чуть усиливались или же наоборот, были мучительно медленными.
То же самое повторилось, когда мы все же соизволили выплыть из ванны. В конечном итоге уснула я, когда первые лучи солнца постучали в наше окно.
— Не предавай меня, Тео, я тебя больше не прощу… — прошептала я и окончательно уплыла в объятия сна.
Теодор
— Не предам, — прошептал я уже спящей жене, — разберусь с этим бедламом и увезу тебя на месяц — другой от всех. Как я устал от всего этого.
Я рассказывал спящей супруге все, что происходило за эти дни, что заговор почти раскрыт и обнародован. И она много не волнуется и мне спокойней на душе, что я от нее все умалчиваю. Только случись с ней что-то, я первый себя прибью.
Утро наступило как-то резко. Не успел я насладиться объятьями любимой, как в покои тихонько постучав, зашел отец.
— Сын, вставай. Пора делами заняться. — сказал и осекся, поймав взглядом мою супругу, доверчиво прижавшуюся ко мне, — прости, сын. Это срочно.
Я, тяжело вздохнув, поцеловал жену в макушку и аккуратно выбрался из-под её ручек, чтобы не разбудить. Мелания, что-то пробурчав, перевернулась на другой бок и дальше продолжила спать. Отец все также продолжал меня гипнотизировать, чтобы я не завалился дальше спать.
— Я встал, — оповестил я отца, — может выйдешь, мне одеться нужно.
— Нет уж? — усмехнулся отец, — я тебя не стесняюсь. Одевайся, я тут постою.
Я поднялся с кровати и гордо прошествовал в ванну. Примерно минут через двадцать я был уже в отцовском кабинете и попивал кофе.
— Зачем такая срочность? — глотнув горячий кофе, спросил я, — неужели это не могло подождать пары часиков. Меня жена только прощать успевает, как я с новым залетом к ней на поклон.
— Сын, после женитьбы ты стал подкаблучником. Только думаешь о собственной жене. А корона? А трон?
— Знаешь, отец, — задумчиво разглядывая птицу виднеющуюся в окне, заговорил я, — мне ничего не нужно, если за моей спиной не будет моей девочки. Ни трон, ни власть. Я пошлю к дохлому троллю все и всех, если её не будет. А если она пострадает, то я разрушу этот мир по камушку, по крошечному кусочку. Я буду жестоко убивать всех, кто будет попадаться мне на глаза. Зачем мне мир, если рядом не будет моей девочки? — взглянул отцу в глаза, тот вздрогнул и опустил взгляд.