Придя в спальню, я первым делом направилась в ванну. Подходя мимо открытой двери гардероба, взгляд зацепился за зеркало. Я оторопело рассматривала себя, банально открыв рот. Мои, некогда любимые, русые волосы приобрели рыжеватый оттенок. Я будто и вовсе не я. Почему мне никто даже и не намекнул глянуть в зеркало? Почему Тео промолчал? Видимо, лишившись силы вампира, я стала превращаться в чистокровного феникса. Это им свойственны рыжие или огненно-красные волосы. Меня охватила паника: а что стало с моими крыльями?
Незамедлительно вызвав эти самые крылья, я, тяжело вздохнув, расплакалась. Всегда гордилась, что у меня есть хоть что-то от папы, а у братьев самая малость маминой крови. Была рада, что папина кровь не затмила мамину, а лишь обволакивала, как кокон тепла. А сейчас, без этого тепла казалось пусто и одиноко. Я еще раз бросила взгляд на перьевые рыжие крылья, а затем позвала огонь. Секунда, и крылья уже огненные. Как я не старалась, тьмы не было. Вампир во мне окончательно умер. Наверное, я должна радоваться, что вообще жива осталась, не что-то внутри билось в истерике, кричало и протестовало. Я просто не могла сейчас радоваться. Та часть, которой во мне больше не было, откликалась тягучей болью. Единственное, что мне сейчас хотелось, это вернуть то тепло, что дарила тьма. Глупо? Но так хотелось вновь быть папиной маленькой девочкой, которая может пожаловаться на мелкие проблемы, а папочка все решит. По-детски, наивно, но именно этого хотелось. Было страшно потерять часть себя самой. Ведь завтра я буду взрослой по меркам фениксов, и сильной по меркам вампиров. Будто почувствовав мои внутренние переживания, нужду в нем, мысленно меня позвал папа:
«Маленькая, я приду? Можно?» — с затаенной надеждой, спросил он.
«Папочка!» — всхлипнула я, понимая, что он почувствует ментально мои переживания.
«Через час буду» — и отключился.
За этот час я все же сходила в ванну, немного успокоилась. Тео мысленно оповестила о приходе папы и попросила время пообщаться с ним наедине. Муж был не против, лишь попросил быть осторожной.
Папа прибыл, как и обещал, через час. Когда он вошел, я просто уткнулась ему в грудь и крепко обняла. Мы не разговаривали, да и не двигались. Я впитывала тепло любимого родителя, будто боясь, что он исчезнет.
— Мелания, что с тобой происходит? Ты чего рыдала? — с беспокойством в голосе спросил папа, — Расскажи мне, что происходит.
— Папуль, я так тебя люблю. Так люблю… — шептала я, боясь его отпустить. — Я видела её. Видела. Такая красивая. Рыжие волосы, нежный взгляд. Она тебя любила, пап. И ты её! Во мне была часть от тебя и часть от нее. А осталось лишь от нее. У меня больше нет твоей тьмы. Она меня больше не обволакивает. Там где было тепло, стало пусто. Мне этого не хватает, — я всхлипнула и сильнее прижалась к отцу.