Легкий шлепок и голос Вики, в котором больше не слышалось недовольства:
– Ты дурак!
Шуршание одежды. Шлепки.
– Ты сдурел? Убери руки! А если увидит кто?
– Ты такая красивая в этом платье. Такая сексуальная… А что это за шарик у тебя на руке?
– Мне подарили.
– И кто же?
– Не скажу. Секрет.
– Ах, так? Таинственный поклонник?
– Может, и поклонник.
– Знаешь, что я обычно делаю с такими поклонниками?
– И что же?
Громкий хлопок и короткий вскрик.
– Ты лопнул его! Как ты мог? Это мне подарили…
– Я подарю тебе тысячу таких шариков. Завтра же!
– Правда подаришь завтра? И прямо тысячу? – обрадовалась девушка.
– Обещаю.
– Только попробуй прийти ко мне без шариков, – захихикала Вика.
Голоса смолкли на какое-то время.
– Прекрати, не здесь же! – заговорила Вика, в ее голосе слышались панические нотки.
– Почему нет? Никто не увидит. Ты так потрясно пахнешь… я так тебя хочу…
Шорох одежды. Влажный звук поцелуя. Прерывистое дыхание. А потом – тихие сдавленные стоны.
Алиса стояла у двери в туалет и слышала абсолютно все, что происходило внутри. К горлу подступила тошнота. В воображении вновь проигрывались гитарные аккорды менуэта соль минор. А невидимая стена, которая еще недавно стала разрушаться, воздвигалась вновь и стала еще крепче.
«Пойдем, Алиса, – в голове раздался голос Мэда. – Тебе тут нечего делать. Пойдем в наш уютный маленький мир. У нас с тобой очень много дел».
* * *
После Осеннего бала Алиса не ходила в школу оставшиеся дни первой четверти. Все каникулы она провела дома, компанию ей составляли ходунки и компьютер. Вика часто писала ей сообщения на телефон.
«Алиса, привет! Как твои дела? Ты не пришла в школу… Как твое здоровье? Может быть, тебе что-то нужно? Как-то помочь? Если нужна помощь, смело пиши мне».
«Алиса, здравствуй! У тебя все хорошо? Ты не ответила на мое сообщение…»
«Алиса, как твое самочувствие? Я беспокоюсь о тебе».
Ни одно сообщение Алиса не удостоила ответом.
* * *
Теодор не выходил на связь несколько дней. Но компьютер и программы, установленные Мэдом, продолжали функционировать. Теодор не стал чистить ноутбук, показав этим, что он готов пойти на сделку. Мэд дал ему время подумать несколько дней, о чем сообщил, послав текст на рабочий стол. Все это время веб-камера была черной – Теодор заклеил ее.
За день до истечения срока Теодор дал свой ответ. Мэд потребовал открыть камеру, и вскоре черный экран сменился изображением комнаты Теодора. Мэд видел, в каком он замешательстве и как сильно напуган, хоть и пытался прикрыть страх гневом.
Во всплывшем окне на экране ноутбука Теодора появилась надпись: